уничтожать «мешающую» природу и себе подобных, не входящих в свой «аул», ради еды, секса и положения. Такое конкурентное биологическое поведение обосновывает войны, революции, крестовые походы, которые, в свою очередь, дают обществу сверхмотивацию.

Судя по тому, как ведут себя люди, сейчас первичным и вторичным сознаниями пользуется около 98 % — слишком много для существа, называющего себя человеком разумным.

Лишь около двух процентов обладают так называемым третичным сознанием, или разумом (связью с душой), нацеленным на решение небиологических задач. Это люди, отстаивающие общечеловеческие ценности. Они обладают способностью делать собственные выводы и защищать их себе в убыток и даже ценой жизни. Для этого требуется регулярное напряжение мозга, обладание знаниями и умением за деревьями видеть лес — ситуацию в целом, а не её отдельные части. Поддержание такого сознания дорого обходится нашему организму — до 25 % всей расходуемой энергии на орган, занимающий всего 2 % массы и объёма тела. Долго человек думать не может — не хватит энергии. Без сильной мотивации мало кто способен думать и действовать самостоятельно. Поэтому таких и немного.

Обладающие третичным сознанием — потенциальные управленцы, которые структурируют людей первых двух систем сознания в обществе. Это новаторы, кто не только придумывает новое, но претворяет его в жизнь. Это те, кто посылает Гагарина в космос и создаёт водородные двигатели, кто знает, что делать, понимает, как, и умеет от теории перейти к практике. Они обладают самоконтролем и волей. Для остальных нужны законы, силовые ведомства, камеры наблюдения и социальный рейтинг — механизмы контроля и принуждения. Это такие люди, которые могут за месяц сделать то, что другим не под силу за годы. Люди, способные увлекать за собой, пробивать барьеры и добиваться цели без нужных ресурсов. Такие умеют находить общий язык с любым разумным человеком.

Интеллект тут играет большую роль, но главная особенность людей третичного сознания — в идейности. Для подавляющего большинства (первая и вторая группы) идеи не представляют никакого смысла, если они оторваны от решения базовых биологических задач. Они их просто не могут осознать. В мотивации их действий — чисто биологические поступки и страх потерь. В их сознании нет будущего, особенно будущего без них, будущего для потомков, только здесь и сейчас. Если есть возможность украсть — они украдут, можно безнаказанно обмануть — обманут, а интеллект им лишь помогает лучше это делать, адаптироваться и скрывать истинные цели.

Иногда люди второго сознания, глядя на то, что и как делают те, кто знает и умеет, так хорошо подражают людям с высшим сознанием, что их обман сложно распознать. Такие умельцы и «удачники» поднимаются по социальной лестнице до предела собственной некомпетентности. Поэтому в так называемой элите мало людей с третичным сознанием. Там в основном хитрецы и приспособленцы, привыкшие делать что велено и прикрывающие хитростью своё стремление к лучшему куску еды, большему количеству самок и сохранению своего положения.

Пределы познания

Увеличивая знания и развивая интеллект, человек доходит до предела своих возможностей в познании. До некой границы, за которой невозможно опытным и научным путём — подтверждёнными результатами экспериментов — найти ответы на вопросы. А насытить жажду познания невозможно: с познанием открываются новые тайны, так как размер непознанного растёт.

Представьте, что ваши знания — это шар размером с кулак. Вы знаете обо всём, что внутри. Поверхность шара — соприкосновение с непознанным. Увеличивая знания, вы увеличиваете и площадь поверхности шара — непознанное. Логика подсказывает: чем больше вы действительно знаете, тем больше осознаёте, как ничтожны ваши познания мироустройства в сравнении с тем, что вами ещё не познано, — будто ложка воды в океане. Наверное, поэтому в Библии указано: «Во многой мудрости много печали» и «Кто умножает познания, умножает скорбь», а Сократ говорил: «Я знаю только то, что ничего не знаю».

Наука, тысячи лет всё лучше отвечая на вопросы и постепенно вытесняя религии, в конце концов сталкивается с бесконечностью. Из всех наук только математика оперирует бесконечностью, так как математике не нужны опыты и эксперименты. Однако открыв математические или научные законы, мы не знаем их точки отсчёта. Мы изучаем свойства и закономерности, не понимая их причины. Не понимая, почему теории работают хорошо, говорим: «Это законы природы» — объяснение, напоминающее «на всё воля Божья».

Наука заявляет, что вселенная появилась 13,7 миллиарда лет назад и постоянно расширяется. А откуда она появилась? Из точки и её большого взрыва. А точка по факту — ничто. И как ничто породило всё? И что было причиной этого взрыва? Не даёт наука ответов. Значит, нашу вселенную кто-то создал. Кто? В чём причина её существования?

Наука заявляет, что материя на 99,9 % состоит из пустоты между атомами, а атом с его микрочастицами — будто микроскопическая солнечная система с огромными пустотами. Как эта микросистема работает, никто не знает. И что такое материя, состоящая на 99,9 % из пустоты? И чем такая пустая материя отличается от пустоты? Изучая природу материи, наука упёрлась в тупик, где без какой-либо веры не обойтись.

Большинство учёных (а среднестатистический учёный умнее среднестатистического человека) склоняется к версии Бога как причины создания нашей вселенной и нас. А Бог — это кто или что? Всё или ничто? Если всё, то откуда взялось? А если ничто — как ничто может породить нечто, тем более вселенную?

А как объяснить такую великолепную и с точки зрения теории вероятности стремящуюся к нулю случайность, как расположение Земли на оптимальном расстоянии от Солнца, позволяющее появиться не только воде, но и жизни в этой воде? Как неживое стало живым? Как неразумное стало разумным? Нет внятных ответов от науки. Поэтому самый честный ответ учёного на вопрос: «Есть ли Бог-создатель?» — «Не знаю, но должен быть».

Смерть

Идём в другую сторону. На определённом уровне развития человеческое общество приходит к гарантированному минимуму еды, тепла и безопасности. С этого момента общество делает гигантский рывок вперёд: увеличивает знания, развивает науку и технологии. Задаётся всё большими вопросами, в том числе о том, что же происходит с умершими людьми после смерти?

Тысячи лет смерть — неразрешимая задача для человека. С ней не договориться, её не победить. Конечность жизни придавала ей смысл, заставляя человека задуматься: ради чего всё и что скрывает смерть. Нет никаких достоверных данных об этом. Никто «оттуда» не возвращался, а те, кто были на грани, рассказывают какие-то чудеса. И человек — разумное животное, стремящееся жить и способное мыслить абстракциями, — начинает выдумывать, что там, за чертой смерти, и