— Закоренелые лгуньи! Мошенницы! Гнусные интриганки!

Ее зубы стучали от холода: она выбежала из дома, не успев найти накидку теплее, чем эта потрепанная, в которой она работала в саду, висевшая на крючке возле кухни.

— Им повезет, если я оставлю их в живых!

Она зашагала по протоптанной тропинке, которая пела через лес от дома к середине дороги к Ашерст-Холл.

— А глупее всех я, потому что верила им!

Дело в том, что после многих месяцев упомянутого неведения мисс Шарлотта Сиверс обнаружила, что Николь и Лидия Дотри — а судя по всему, в основном Пики, так как Лидия, понимая, что у нее нет выбора, действовала совместно с ней, — водили ее за нос. Они водили за нос всех.

Все это время, с самой весны, когда Николь и Лидия впервые получили известие от Рафаэля Дотри, что с ним все в порядке и он осведомлен о смерти своего дяди и кузенов, они ловко обманывали Рафа, свою тетку Эммелину и Шарлотту.

Ах да, и миссис Бизли. Впрочем, обвести вокруг пальца миссис Бизли было не так уж сложно: близнецы годами практиковались, прежде чем настало время одурачить гувернантку.

Сгорая от нетерпения скорее взглянуть в лицо сестрам Дотри и задать им хорошую взбучку, Шарлотта спешила по влажным скользким листьям, усеявшим тропинку, но внезапно упала, испуганно вскрикнув: «Черт побери!»

Тут же вскочив на ноги, она быстро огляделась: не услышал ли кто-нибудь это неподобающее леди восклицание, а затем отряхнула с накидки прилипшие листья и комочки мха.

Чтобы успокоиться и прийти в себя, Шарлотта сделала несколько глубоких вдохов. Ведь она считалась благовоспитанной, благородной девушкой, а сейчас несется по лесу, словно дикий вепрь.

Но тут она снова вспомнила, как Ники и Лидия все лето и осень посылали письма туда и обратно, брату — выдавая себя за тетку, а тетке — представляясь своим братом. Письма эти Шарлотта видела, близнецы давали их ей читать — а тем временем наверняка потешались за ее спиной над ее доверчивостью.

И что еще хуже: если бы Эммелина не написала ей сейчас лично, и ее слова и вопросы не противоречили тому, о чем она говорила в тех письмах, которые близнецы показывали Шарлотте, она бы до сих пор оставалась в неведении.

У Шарлотты возникли подозрения сразу же, как только она начала читать письмо: почерк Эммелины слишком отличался от того, которым были написаны письма, якобы приходившие в Ашерст-Холл.

И это подозрение превратилось в твердую уверенность, когда она прочла: «Шарлотта, клянусь, я иногда думаю, что Раф — это Ники в брюках. Эта девчонка никогда не могла написать слово длиннее трех букв».

В этот момент Шарлотта подумала, что Раф, который учился, хотя и урывками, вместе со своими кузенами, становится круглым невеждой, как только дело доходит до грамматики и правописания.

— Они заплатят за это! — воскликнула она, откидывая со щеки выбившийся из-под капора каштановый локон, под которым на ее безупречной коже виднелось грязное пятно.

Эммелина, счастливая в своем новом браке, проводила долгий медовый месяц в Озерном крае и была спокойна, пребывая в уверенности, что Раф вернулся домой сразу же после получения известий о перемене в своей судьбе.

И бедный Раф, выполняющий свои обязанности на Эльбе, был убежден, что леди Эммелина крепко держит в своих руках Ашерст-Холл, и в том числе заботится о его молодых сестрах, пока он не завершит свою миссию.

— А я одурачена двумя испорченными чудовищами, почти что школьницами, — не считая того, что они наверняка нашли способ избавиться от своих занятий, — бормотала Шарлотта, вышагивая по тропинке, подобрав подол платья. — Сочувствовать девочкам: ах, как им не хватает брата… Подшучивать вместе с ними над Эммелиной, потерявшей голову от любви. Они спокойно управляли хозяйством все эти месяцы, едва выйдя из детской и из-под опеки гувернантки, лишь потому, что их брат написал, что с удовольствием — нет! «с удавольствеем» — предоставил бы им больше свободы. Их брат написал? Ха! Клянусь, я откручу им головы!

Занятая мыслями о том, как она расправится с ними, Шарлотта выбежала из леса на покрытую гравием подъездную дорогу, петлявшую через ухоженный парк.

Вдруг перед ней возник всадник на лошади, мчавшейся стремительным галопом. Шарлотта едва не поскользнулась на камнях, вскинув руки и издав сдавленный вскрик.

Лошадь испуганно заржала — то ли из-за неожиданного появления Шарлотты, то ли из-за того, что всадник резко натянул поводья. Встав на дыбы, она забила копытами в воздухе, словно пытаясь вскарабкаться по невидимой лестнице.

Незадачливый всадник тут же слетел с лошади, упав навзничь.

Шарлотта, девушка далеко не из робких, быстро овладела собой. Она смело схватила повисшие поводья, чтобы удержать лошадь, — но, как тут же заметила, та, судя по всему, не собиралась убегать. Затем Шарлотта направилась к лежащему всаднику, надеясь, что тот встанет без посторонней помощи, если только у него не разбита голова или не случилось что-то похуже.

— Вы в порядке, сэр? — осторожно спросила она, склоняясь над мужчиной, запутавшимся в коричневом дорожном плаще с многослойным воротником. — Приношу извинения. Я знаю, что целиком и полностью виновата в вашем несчастье, но считаю, что с вашей стороны будет чрезвычайно тактично и по-джентльменски, если вы сделаете вид, что так не считаете.

Мужчина что-то пробормотал, но неразборчиво, так как его голову все еще окутывал этот на редкость модный плащ. Однако Шарлотта не сомневалась, что его ответ не был столь великодушен, как она могла бы надеяться.

— Простите, но если б вы расстегнули свой плащ, то, возможно, смогли бы освободиться? — Шарлотта округлила глаза, сознавая, что, скорее всего, лишь ухудшила положение. — Мне пойти… Мне пойти за помощью?

— Боже упаси, нет, — ответил мужчина, стараясь выпутаться из плаща и сесть. — Я и без того порядочным дураком себя выставил, так что благодарю покорно. В публике я не нуждаюсь.

Наконец его голова появилась из свернувшегося клубком плаща. Крупная прядь черных волос закрывала глаза.

— Где моя чертова шляпа?

— У меня, — сказала Шарлотта, держа шляпу в руках. — Она слегка помялась, но думаю, ее вполне можно привести в порядок. Грязь сухая и легко очистится.

Мужчина все еще не глядел на нее, занятый попытками привести в порядок воротники своего плаща так, чтобы они снова правильно лежали на плечах. Шарлотта насчитала четыре воротника, каждый следующий был большего размера — довольно впечатляюще! Будь воротников хоть на один больше, мужчину можно было бы причислить к денди, а меньше — выглядело бы уже и вполовину не так модно. Однако сейчас, вывернутая наизнанку над его головой, вся эта прекрасная новомодная лондонская одежда лишь причиняла неудобство.

— Так, мадам. Полагаю, вы считаете, что я должен прийти в восхищение от вашего сообщения. Как мне повезло! Мой плащ лишь разорван — ах, всего на две части! — а моя новая шляпа слегка помята. Какое счастье! Возможно, вы думаете, что мне следует поблагодарить вас?