–Вреже…? – Михаил почувствовал, как вмиг намокшая рубашка прилипла к его спине, – Это как?

–При планировании миссии синтеллекту поручили пройти от нее на минимально возможном расстоянии, и он, похоже, немного… как бы… перестарался.

–И именно поэтому он теперь лихорадочно спасает собранные данные?

–Думаю, да.

–Мы можем что-нибудь сделать? У «Икара» осталось топливо, чтобы изменить курс?

–Баки «Виверна» пусты, а мощности двигателей ориентации недостаточно, чтобы за оставшееся время увести «Икар» в сторону.

–Двигатели экранов?

–Они отнесены слишком далеко, на возврат уйдет несколько часов, да и их тяги тоже ни на что не хватит.

–Тогда быть может…

–Ребят, вы понимаете, что занимаетесь полной ерундой? – они и не заметили, как ним присоединился Фред – руководитель научной группы, – вы пытаетесь найти решение проблемы, приключившейся более четырех лет назад!

–И то правда, – был вынужден признать Михаил, – все время забываюсь.

–Кроме того, синтел соображает на порядок шустрее вас обоих. И если он перешел к экстренным мерам, то это значит, что он уже перебрал все мыслимые варианты и признал их бесперспективными. Мы с вами теперь можем только беспомощно наблюдать.

–Вот зараза! – Михаил в отчаянии запустил руки в шевелюру, – на пресс-конференции с меня шкуру спустят! Сожрут заживо, без соли и кетчупа!

–Вот уж, действительно, конфуз галактических масштабов, – покачал головой Фред.

–И не говорите! Сделать первый шаг за порог и тут же так нелепо оступиться! Очень надеюсь, что те данные, что «Икар» успеет передать, все же стоят затраченных усилий. Жаль, конечно, что Альфу А изучить поближе не получится, но хоть что-то.

–Потеря зонда – мелочь! – фыркнул Фред, – вообще-то я имел в виду немного другое.

–Другое? Но что?

–Планету.

Все обернулись к главному экрану, на котором продолжал расти голубой шар второго спутника звезды, на поверхности которого, подернутой перьями тонких белых облаков, уже можно было различить очертания рыжих континентов, окруженных темно-бирюзовыми пятнами морей и океанов. В-2 сполна оправдывала все самые смелые надежды и чаяния. Она выглядела настоящим оазисом посреди безжизненной космической пустыни, ради достижения которого стоило тащиться через световые года и тратить на ожидание встречи почти всю жизнь. Одно это открытие стократ окупало все затраты на строительство и запуск «Икара».

Но если он с ней столкнется…

–Полторы тысячи тонн, помноженные на почти 15% скорости света, – ответил Фред на общий невысказанный вопрос, – потянет на сотни гигатонн. А то и поболе. На куски не разнесем, конечно, но кратер останется знатный.

–Рванем, как Тунгусский метеорит, что ли? – непонимающе нахмурился Роман.

–Тунгусский!? Ха! Детская хлопушка! – смех Фреда, однако, получился совсем невеселым, – скорее уж как еще один Чиксулуб. Пожары на полконтинента, цунами километровой высоты, выброшенные в атмосферу миллиарды тонн пепла и пыли с неизбежным ледниковым периодом на несколько десятилетий – полный ассортимент Казней Египетских!

–Вот дерьмо!

–У нас после такого все динозавры вымерли. То же самое будет и тут.

–Ну, это если там есть, кому вымирать.

–Боюсь, что есть, – Михаил указал на таблицу с данными спектрального анализа, – в атмосфере планеты обнаружено присутствие кислорода, а это верный признак наличия Жизни. И мы с минуты на минуту ее испепелим.

Только сейчас он обратил внимание на воцарившуюся в зале мертвую тишину.

На миссию «Икара» возлагали самые разные ожидания и, одновременно, трезво оценивали все сопутствующие риски. Первая вылазка в неизведанное никогда не представлялась легкой прогулкой и абсолютно ничего не гарантировала. Не так могло пойти все, что угодно. Организаторы мисси внутренне были готовы к тому, что «Икар» так и не сможет добраться до цели, либо из-за технической неисправности, либо по причине внешних повреждений. Никто всерьез не надеялся найти в системе Альфы Центавра что-то реально стоящее. Да, втайне мечтали почти все, но между досужими фантазиями и суровой реальностью – дистанция огромная, и люди предпочитали придерживаться твердых берегов прагматизма. Долетит – уже успех.

И тут нежданно-негаданно оправдавшиеся самые дерзкие мечты вдруг лоб в лоб столкнулись с, пожалуй, самой страшной и самой нелепой катастрофой в истории человечества. Абсолютно немыслимое сочетание обстоятельств! Полный абсурд!

Затаив дыхание, все неотрывно следили за тем, как на глазах растет изображение надвигающейся голубой планеты. Ближе, ближе… Просторы песчано-рыжих материков прочертили тонкие извивы рек, обрамленных изумрудной каймой растительности. Еще ближе… На затененной стороне планеты стали различимы россыпи маленьких светящихся точек, собирающихся в группы и соединенных друг с другом тонкими искрящимися волосками. Ближе…

Передача данных оборвалась.

На последнем кадре, который «Икар» не успел передать до конца, планета практически полностью заполонила экран, и только ее нижняя часть оказалась обрезана в том месте, где закончился прием. Из-за того, что в процессе съемки зонд быстро приближался к ее поверхности, изображение книзу немного расширялось, превращая шар в некое подобие яйца.

Михаил вспомнил, как сегодня на завтрак он сам ел вареное яйцо, как разбивал ложечкой его скорлупу, чистил…

–Всмятку, – пробормотал он чуть слышно.

–А вот эти огоньки в тени, видите, – Роман ткнул пальцем в изображение на мониторе, – это что, извергающиеся вулканы? Или какая-то люминесценция?

–В таком количестве? Нет, вряд ли.

–Но тогда что?

–Если ты предложишь самый наихудший вариант ответа, то, боюсь, он и окажется правдой, – Михаил обернулся к подбежавшему представителю группы радиоастрономии, – ну, давай, порадуй нас.

–В самых последних пакетах удалось зафиксировать слабые регулярные модулированные радиосигналы! – выпалил тот, отдуваясь и утирая пот.

–Ну вот…

–Цивилизация! – Фред, наконец, осмелился произнести это слово вслух.

–Как-то… неловко вышло, – потрясенный Роман зажал ладонью рот.

Ноги у Михаила подкосились, и он без сил рухнул в ближайшее кресло. Он никак не мог отогнать пляшущие перед глазами образы раскалывающихся небес и хлещущего из их трещин ослепительного огня, раз за разом принимающего обличье гигантской пылающей ложки. Вполне возможно, что он уже начинал сходить с ума. В его воображении вспыхивали, плавились и испарялись тысячи и миллионы Хиросим, но все равно это оставалось лишь бледной тенью того ада, что они обрушили на несчастную планету и ее обитателей.

Что они успели увидеть, что почувствовали? Каковы были их последние мысли? Выжил ли из них хоть кто-нибудь? А если выжил, то какие легенды сложат их потомки о постигшей их мир катастрофе? Злой волей каких богов объяснят этот огненный Армагеддон?

–…о, смотри, из обсерватории сообщают о рентгеновской вспышке в системе Альфы Центавра, – за его спиной Фред и Роман развернули оживленную дискуссию.

–Знатно бабахнуло, если даже отсюда видно!

–Как бы они, когда оклемаются, не решили нанести нам ответный визит.

–И как они, по-твоему, определят