скрывать, что познакомился с некоей привлекательной Мариной, с которой приятно вести задушевные беседы. Да и на другую роль она в перспективе бы сгодилась. «Мне бы хотелось, чтобы ты была моей женой, а Маринка – любовницей. Давай жить как хиппи, освободим наши отношения от общественных догм», – объявил Коля, все реже появляющийся дома, в их пустеющей общежитской комнате.

Ирина согласия на такое предложение не дала, ходила понурая и все думала, что делать дальше. Вроде, идея свободной любви, которую начал пропагандировать ее муж, казалась в чем-то заманчивой. Ведь можно и самой испытать некие новые ощущения. Но это только со стороны, теоретически. Оказавшись внутри этого события, молодую женщину начали колоть иголочки ревности, обид, разочарования.

Как-то раз она попыталась и сама окунуться в эту хипповскую историю, решив ответить взаимностью молодому человеку, который положил на нее глаз. «Хочешь свободной любви – получи», – послала она мысленно «привет» Мамонтенку. Но когда дошло до секса, она так и не решилась заняться им с кем-то чужим.

Ирина сразу рассказала Кольке о том, что чуть было не сходила налево. Тот явно напрягся, но что тут было ответить, идея-то шла от него. Иришка хотела, чтобы с помощью этой истории муж посмотрел на себя со стороны, но ничего не вышло. После Марины появлялись и другие пассии – Колька признался, что еще не нагулялся.

Собранное из ярких лоскутов семейное счастье стало распадаться. Он все больше отгораживался от жены, избегал прикосновений к ней, как будто стал верен кому-то другому, иногда прятал на шкафах какие-то распечатки. Конечно же, Иринка проследила, что именно парень пытался скрыть на дальних полках. Это оказалась переписка с какой-то девушкой: о жизненных принципах, об отношении к понятию «любовь», о том, что нравится друг в друге.

– Что это, Мамонт?! – с бессильным отчаянием она протянула ему бумажные листы.

– Да на сайте автостопщиков познакомился с девчонкой. Интересная собеседница, – ответил он нарочито равнодушным тоном.

– И что, вы с ней виделись?

– Ну погуляли пару раз по городу.

– Ты с ней спал?

– Конечно, нет. Мы просто друзья.

– Хорошо. Не с ней, а с кем-нибудь другим у тебя было?

– Нет. Что ты придумываешь? Я просто общаюсь, могу что-то фантазировать, но на деле ничего серьезного.

– Хотелось бы в это верить…

Однако тайное довольно быстро стало явным – известие об измене Николая по глупой случайности залетело в дом ее родителей. Мама и папа сильно заволновались за дочь, начали настаивать на разводе с таким предателем. Ирина, вся в расстроенных чувствах, поддалась. Как раз и учеба в университете подошла к концу. Николай, чтобы «откосить» от армии, собрался переезжать в глухую деревню, куда ей бы совсем не хотелось. Она устроилась на работу в своем городе, и началась совсем уже взрослая жизнь…

Заколачивая гвозди

Ирина стала кем-то вроде великовозрастного нытика… Ей казалось, что во всех ее проблемах виноват Георгий – и в подпорченном здоровье, и в сером настроении, и вообще, в стремительно пробежавших днях и годах, похожих друг на друга, как неказистые братья-близнецы…

– Гоша, вбей, пожалуйста, пару гвоздиков, чтобы повестить

картины, – обратилась Ирина к расслабленно смотрящему телевизор супругу.

– Ты специально хочешь найти мне работу, когда видишь, что я отдыхаю? Хорошо, сейчас встану и буду делать, – раздраженным тоном ответил Георгий.

– Но ведь ты мог сказать, что сделаешь позже. Я же не требую сиюминутности…

– Ты от меня не отстанешь, пока не получишь своего, – рявкнул муж и с недовольной миной, которая обычно вызывала у Ирины желание сжаться, закрыться, спрятаться, пошел тяжелой поступью за инструментом, как будто ногами заколачивая гвозди в ее душевное спокойствие…

Подобные диалоги случались нередко. Он ругал ее за многое, например, за растрату денег, в том числе при покупке одежды, лекарств для себя «любимой», а также, после переезда в частный дом поселка, расположенного недалеко от города, за недостаточное усердие в огородных работах и «закрутке баночек». Ирина пыталась оправдываться тем, что работает: замухрышкой быть не хочется, поддерживать себя в более-менее здоровом состоянии необходимо, да и отдохнуть хочется, а не сразу на приусадебный участок бежать.

К тому же, не устраивал мужа размер ее зарплаты офис-менеджера в небольшой торговой компании. Он считал, что не обязан содержать жену-тунеядку и постоянно подсчитывал, как Крот в «Дюймовочке», сколько «зернышек» съедает Ирина. Тем более, высокооплачиваемой работы он сам лишился, перейдя на зарплату преподавателя, которая все-таки была побольше Ирининой.

Из-за того, что с заведующего кафедрой его сняли, Георгий «пилил» супругу. Чтобы решить проблемы со здоровьем, она периодически просила его посидеть с маленькой дочкой в рабочее время, что неблагоприятно сказалось на его карьере. Да и доход от лекций заметно сократился – возможно, со временем Георгий стал терять свою харизму и, соответственно, почитателей.

Но самой болезненной была критика за недостаточное внимание к дочерям. «Не любишь ты их. Мать из тебя никудышная. Всегда больше о себе заботиться», – частенько упрекал Георгий. И, действительно, Ирина сама терзалась, что ухаживает за детьми чаще механически, особо не испытывая теплых чувств по отношению к ним. Физически она стала мамой, а где-то в душе сама осталась слабым, забитым, нерешительным ребенком, желающим сбросить панцирь и погреться в чьих-то добрых объятиях, которых на деле не было. И, к сожалению, ей самой никак не получалось стать источником любви для своих малышек…

Часть вторая

Отблеск из прошлого

«Привет. Как дела?» – это шаблонное сообщение в соцсети от человека из прошлого немного выбило Ирину из колеи. С «аватарки» смотрел бывший муж Колька, позирующий на фоне мотоцикла, слегка постаревший, располневший и поседевший, но все равно довольно брутальный.

Она не видела своего Мамонтенка уже много лет. Сразу после развода Иришка пару раз приезжала к нему в деревню в сопровождении шумных компаний, но полноценного общения с глазу на глаз так и не получилось. Тем не менее, он неоднократно намекал, что не против восстановления отношений. Да и она не совсем охладела к нему – осталась привязанность, как к родному человеку. Но сказать «да» не торопилась. Внутри острым коготком скреблась обида, но даже если попробовать простить и забыть, пугала жизнь в сельской местности. «Что я буду там делать столько лет? Работу можно найти только учителем в школе, а я совершенно этого не хочу», – размышляла девушка.

Наверное, из-за неверия в себя, слабо развитых лидерских качеств и материнского инстинкта, Ирина до смерти боялась идти в школу работать учителем. Даже педагогическая практика в