Чудно улицы гудят

Гулом колокольным,

И на площади народ,

В шумном ожиданье,

Видит: с запада идет

Светлое посланье.

В кунтушах и в чекменях,

С чубами, с усами,

Гости едут на конях,

Машут булавами,

Подбочась, за строем строй

Чинно выступает,

Рукава их за спиной

Ветер раздувает.

И хозяин на крыльцо

Вышел величавый;

Его светлое лицо

Блещет новой славой;

Всех его исполнил вид

И любви и страха,

На челе его горит

Шапка Мономаха.

«Хлеб да соль! И в добрый час! —

Говорит державный, —

Долго, дети, ждал я вас

В город православный!»

И они ему в ответ:

«Наша кровь едина,

И в тебе мы с давних лет

Чаем господина!»

Громче звон колоколов,

Гусли раздаются,

Гости сели вкруг столов,

Мед и брага льются,

Шум летит на дальний юг

К турке и к венгерцу —

И ковшей славянских звук

Немцам не по сердцу!

Гой вы, цветики мои,

Цветики степные!

Что глядите на меня,

Темно-голубые?

И о чем грустите вы

В день веселый мая,

Средь некошеной травы

Головой качая?

1840-е годы

* * *

Ты знаешь край, где все обильем дышит,

Где реки льются чище серебра,

Где ветерок степной ковыль колышет,

В вишневых рощах тонут хутора,

Среди садов деревья гнутся долу

И до земли висит их плод тяжелый?

Шумя, тростник над озером трепещет,

И чист, и тих, и ясен свод небес,

Косарь поет, коса звенит и блещет,

Вдоль берега стоит кудрявый лес,

И к облакам, клубяся над водою,

Бежит дымок синеющей струею?

Туда, туда всем сердцем я стремлюся,

Туда, где сердцу было так легко,

Где из цветов венок плетет Маруся,

О старине поет слепой Грицко,

И парубки, кружась на пожне гладкой,

Взрывают пыль веселою присядкой!

Ты знаешь край, где нивы золотые

Испещрены лазурью васильков,

Среди степей курган времен Батыя,

Вдали стада пасущихся волов,

Обозов скрып, ковры цветущей гречи

И вы, чубы – остатки славной Сечи?

Ты знаешь край, где утром в воскресенье,

Когда росой подсолнечник блестит,

Так звонко льется жаворонка пенье,

Стада блеят, а колокол гудит,

И в божий храм, увенчаны цветами,

Идут казачки пестрыми толпами?

Ты помнишь ночь над спящею Украйной

Когда седой вставал с болота пар,

Одет был мир и сумраком и тайной,

Блистал над степью искрами стожар,

И мнилось нам: через туман прозрачный

Несутся вновь Палей и Сагайдачный?

Ты знаешь край, где с Русью бились ляхи

Где столько тел лежало средь полей?

Ты знаешь край, где некогда у плахи

Мазепу клял упрямый Кочубей

И много где пролито крови славной

В честь древних прав и веры православной?

Ты знаешь край, где Сейм печально воды

Меж берегов осиротелых льет,

Над ним дворца разрушенные своды,

Густой травой давно заросший вход,

Над дверью щит с гетманской булавою?…

Туда, туда стремлюся я душою!

1840-е годы

ЦЫГАНСКИЕ ПЕСНИ

Из Индии дальней

На Русь прилетев,

Со степью печальной

Их свыкся напев,

Свободные звуки,

Журча, потекли,

И дышат разлукой

От лучшей земли.

Не знаю, оттуда ль

Их нега звучит,

Но русская удаль

В них бьет и кипит;

В них голос природы,

В них гнева язык,

В них детские годы,

В них радости крик;

Желаний в них знойный

Я вихрь узнаю,

И отдых спокойный

В счастливом краю,

Бенгальские розы,

Свет южных лучей,

Степные обозы,

Полет журавлей,

И грозный шум сечи,

И шепот струи,

И тихие речи,

Маруся, твои!

1840-е годы

* * *

Ты помнишь ли, Мария,

Один старинный дом

И липы вековые

Над дремлющим прудом?

Безмолвные аллеи,

Заглохший, старый сад,

В высокой галерее

Портретов длинный ряд?

Ты помнишь ли, Мария,

Вечерний небосклон,

Равнины полевые,

Села далекий звон?

За садом берег чистый,

Спокойный бег реки,

На ниве золотистой

Степные васильки?

И рощу, где впервые

Бродили мы одни?

Ты помнишь ли, Мария,

Утраченные дни?

1840-е годы

БЛАГОВЕСТ

Среди дубравы

Блестит крестами

Храм пятиглавый

С колоколами.

Их звон призывный