— Я сундук только открыл, а оттуда заяц! Я его за уши хвать, а из него…

— Всё ясно, стой, не шевелись! — прервал мальчика Кощей, покрываясь холодным потом. — Дай иглу сюда, только осторожно!

Мальчик сделал как велено.

— Ну, Ваня! — выдохнул колдун с облегчением и злостью одновременно, забрав вожделенный предмет. — Всё! Лопнуло моё терпение! Собирайся!

Когда Кощей с мальчиком добрались до кладбища на опушке леса, уже наступила глубокая ночь. Звёзды скрывались за чёрными тучами, и только луна проглядывала через какую-то прореху, не давая воцариться полному мраку. Кладбище было старое и неухоженное: кресты стояли разной формы, некоторые под наклоном, а иные могильные холмики и вовсе без них.

— Дядя Костя, что это за место? — спросил Ваня, которого Кощей вёл за ручку.

— Погост. Здесь люди своих умерших хоронили.

— А сюда мы зачем пришли?

— Мыыы…, — растерялся на миг колдун. — Мы просто мимо идём!

Совсем близко от могил стоял с опущенными ушами и дрожал, как осиновый лист, маленький белый козлёнок, привязанный к колышку.

— Дядя Костя, а куда мы идём? — дёрнул Ваня Кощея за руку. — Что мы там делать будем?

— Ох! — только и вымолвил тот в ответ, закрыв глаза ладонью.

— Там есть игрушки? А другие дети? — не унимался Ваня.

Внезапно козлёнок вскинул голову, а затем принялся скакать вокруг колышка и тревожно блеять.

— А что он здесь делает? — продолжил любопытствовать ребёнок.

— Его местные жители на закланье привели, — поморщился Кощей. — Думают, это от них беду отведёт. Да только он ничем кроме человечины не питается!

— Кто?

Луна выглянула чуть больше, добавив света, и вдали сразу завыл волк. Ваня стал тревожно озираться и заметил посреди могил кряжистую тень, похожую на человеческий силуэт. Некто стоял, облокотившись на большой надгробный крест с двускатной крышей, и внезапно мальчик увидел красные глаза с чёрными вертикальными зрачками.

Ваня ойкнул и замер, а козлёнок, оборвав верёвку в отчаянном прыжке, ускакал во мрак. Незнакомец сделал пару шагов вперёд, и стали видны его грязные седые волосы и длинная борода, скрывавшие большую часть уродливого лица.

— Дядя Костя, это же упырь! Мне папа рассказывал! — закричал Ваня и только сейчас осознал, что рядом никого нет.

Упырь поднял лапы, разминая пальцы с длинными когтями, и довольно оскалился, обнажив острые клыки.

— Арргхх! — рыкнул он, кинувшись на Ваню, но тот успел проскользнуть у него подмышкой.

— Вот щегол! — возмутился упырь, схватив пустоту.

— Глаза боятся — руки делают! Глаза боятся — руки делают! — скороговоркой лепетал Ваня, удирая со всех ног.

Упырь бросился в погоню столь резко, что любой смотревший со стороны увидел бы только смазанное пятно.

— Глаза боятся — руки делают! — как заклинание твердил Ваня, выдёргивая колышек козлёнка. Развернувшись, он подпрыгнул и выбросил вперёд руки.

— Ты чего это удумал, молокосос? — спросил его упырь, едва ли не в ухо.

Ваня открыл глаза и увидел, что болтается в воздухе, держась за колышек, которым он пробил грудь нелюдя.

— Не осина! — с ужасом прошептал богатырский сын, падая на землю.

— Конечно, нет! Это берёза! — согласился с ним упырь, выдернув и обнюхав кол. — Пожалуй, не стану тебя есть.

— Спасибо, дяденька! — искренне поблагодарил Ваня.

— Гы-гы! Я из тебя упыря сделаю! Что скажешь?

— Прав был папка, запасной план всегда нужен! А ваша борода хорошо горит?

— Чтооо?!

В близлежащей деревне от душераздирающего вопля, донёсшегося со стороны кладбища, проснулись абсолютно все. Люди выглядывали и испуганно крестились, глядя на убегающего прочь, голосящего и полыхающего подобно факелу упыря.

Содержимое пузатой бутылки из зелёного стекла подозрительно быстро закончилось. Тяжело вздохнув, изрядно окосевший Кощей поднялся, чтобы сходить в погреб ещё за одной, но удар поленом сбил его с ног.

— Ваня! — несмотря на боль, радостно вскрикнул колдун. — Ванечка!

Перед ним действительно стоял сын Алёши Поповича, и его глаза переполняли слёзы.

— Как ты мог?! Ты почему меня оставил? Он же злой и очень плохой!

Кряхтя, Кощей сел и повернулся к ребёнку.

— А я, по-твоему, хороший?

— Ты — да! Я чувствую, ты не можешь меня обидеть!

Кощей посмотрел на дрожащий подбородок мальчика и понуро вздохнул.

— Ваня, прости меня! Я испугался. Я больше так никогда с тобой не поступлю! Я обещаю!

***

Богатырям ещё оставалось полсотни шагов до избушки старшей сестры Бабы-Яги, а ставни уже распахнулись, и древняя, страшная, вся покрытая бородавками ведьма высунулась наружу.

— То-то я чую, русским духом потянуло! Явились, не запылились незваные гости!

— Вот почему вся нечисть так русских ненавидит? — спросил Добрыня Никитич, засунув большие пальцы за ремень. — Почему они на других никогда не ругаются?

— Видно потому, что только мы их злодейские планы рушим, — подытожил Илья.

— Что вы там шепчетесь?! — крикнула Баба-Язва.

— Спускайся, бабуль! Разговор к тебе есть! — предложил ей Алёша Попович.

— Ага! Держи карман шире! — усмехнулась ведьма. — Вы сначала с моей зверушкой пообщайтесь! Кис-кис-кис!

После её зова в черноте леса зажглись два крупных желто-оранжевых глаза, а затем на поляну с грозным завыванием выпрыгнул упитанный кот чёрной масти.

— Ничего не скажешь, удивила! — рассмеялся Добрыня Никитич, однако в следующий миг кот крутанулся на месте, словно хотел поймать собственный хвост, и вырос до размеров среднего слона.

— Всё, шутки кончились, дерёмся по-настоящему! — крикнул Илья Муромец.

Богатыри встали защитным порядком, ожидая немедленного нападения, однако их противник неожиданно сел на задние лапы и заговорил мягким голосом, слегка растягивая слова.

— Здравствуйте, гости дорогие! Вы какие сказки любите? Про хитрых бояр, везучих батраков или поповских дочерей?

— Чего это он? — удивился Алёша Попович.

— Не слушайте его, это Кот Баюн — жуткий людоед! — предупредил товарищей Добрыня Никитич. — Иначе нам…

Однако закончить фразу у него не получилось. Неумолимая сила закрыла веки витязя, и воин рухнул на землю спящим.

— Про бога-ты-рей, — покачиваясь, словно под гипнозом, выдавил из себя Илья Муромец заплетающимся языком.

— Конечно, сладкие мои! — согласился Кот Баюн. — В тридевятом царстве, в тридесятом государстве жил да был…

Илья Муромец упал на землю рядом с Добрыней Никитичем и захрапел во всю мощь своих лёгких. Единственным, кто остался на ногах, был Алёша Попович. Зажмурившись и приоткрыв рот, он часто дышал, как человек, у которого щекочет в носу. Вскоре он чихнул, высморкался, почесал пальцем в ухе и погрозил огромному коту кулаком.

— Ты что творишь, мешок с блохами?!

— А на тебя, значит, мой голос не действует? — удивился Баюн.

— Жена говорит — у меня, что в одно ухо влетело, то в другое вылетело!

— Что ж, придется тебя так съесть!

Алёша Попович выхватил из ножен меч, но от удара огромной лапы с выпущенными стальными когтями, его оружие отлетело далеко