заглянуть в мою спальню, когда я буду там с Бьорном.

Я в ужасе посмотрела на неё, а она расхохоталась.

— Я так и подумала.

Отсмеявшись, она протянула мне лист гербовой бумаги.

— Берите, не бойтесь. Это бракоразводный документ. Вы же знаете, как это работает? Вам всего-то нужно его подписать. Вы его подписываете, и подписывает Бьорн. Сам он вам его никогда не предложит. Поэтому инициатива должна исходить от вас. Вы ставите подпись, идёте в храм и гасите Малый рог медведя.

Я кивнула. Да, процесс расторжения брака я знала.

— И было бы чудесно, если бы вы сделали всё это сегодня ночью, сразу как вернётесь. В доме немало ценных вещей. Да одни драгоценности, что сейчас на вас, стоят целое состояние. Забирайте их и уходите. Возьмите с собой все деньги, что найдёте в доме, и уезжайте. Так будет лучше для всех. Бьорн сегодняшнюю ночь проведёт со мной. Сразу после завершения церемонии открытия заседаний, мы, как обычно, поедем ко мне. Вернётся под утро. К этому времени вас тут быть уже не должно, — сказала она, вставая.

Я не стала её провожать. Где выход она знала. Чувствовала я себя обессиленной и опустошённой, меня трясло. Но пришлось всё-таки взять себя в руки. Через минут пять после ухода Урсулы, я всё-таки собрала со столика газеты и пропуск и поспешила наверх, в свои комнаты.

Взглянув на приглашение, узнала, что до назначенного времени оставалась ещё пара часов. Достаточно, чтобы переодеться и доехать.

Я сняла все драгоценности, выбрала своё самое простое платье и сверху накинула накидку из шерсти, тёмно-синюю, самую неприметную на мой взгляд. Хотя качество шерсти и рисунок-узор, бежавший по вороту выполненный вручную, всё равно указывали на то, что стоила она не малых денег.

Я осмотрелась. Собраться, чтобы и в самом деле сбежать? Нет. Это значит предположить, что я ей поверила. А я не верю. И иду туда, просто чтобы убедиться — всё, ею сказанное — неправда.

Я тихонечко спустилась вниз. Из дома, не предупредив об этом заранее, я выходила нечасто. Но я же и не хочу, чтобы меня вот сейчас заметили? Попыталась выскользнуть из особняка незамеченной, бесшумно прокравшись по лестнице, но это не помогло — охрана у меня была бдительная.

— Гуна Асти? А вы куда это? — показалась из кухни голова моего шофёра.

— Хельми, да я собственно… — замялась я.

Хельми вышел, жуя пирожок и бережно собирая крошки со своего большого живота.

— По магазинам? Опять книжки ваши доставили? Вот срочно? — посыпал он вопросами.

— Да, срочно. Не книжки, но мне очень нужно…

— Я отвезу. Даже и не думайте одна куда отправляться. Гун Бьорн с нас голову снимет и правильно сделает.

— Хельми? А давай не будем звать Торрика? Ну, зачем он нам?

— Он телохранитель. Положено же, гуна Асти, — почесал голову Хельми.

Телохранителя он не любил, уверенный, что и сам бы прекрасно справился за такие деньжищи, что тому платили. Да и кому я могла понадобиться? Но Бьорн настаивал, а я никогда не возражала. Сегодня вот впервые.

— А давайте, гуна Асти. И в самом деле? Зачем нам Торрик? Поехали, — и он, накинув на плечи шофёрскую куртку и на ходу поправляя шофёрскую кепку с козырьком, пошёл открывать мне дверь.

Мы выехали за пределы особняка и только тогда я сказала:

— К зданию Парламента, Хельми.

— Куда? — не поверил своим ушам мой шофёр.

— Мне нужно, Хельми. Мы никому не скажем, что там были. Да нас и не спросит никто. Я просто хочу посмотреть на глав восьми домов.

— Да разве ж вы на них на приёмах не насмотрелись?

Я закусила губу.

— Да и не пустят нас сегодня туда, — продолжил шофёр.

— Хельми, ты отвези, а там посмотрим.

— Эх. Влетит нам! — покачал головой шофёр, но всё же повернул к нужному зданию, возвышающемуся над городом.

Нас ожидаемо остановили. Машины были в городе редкостью. Их могли позволить себе только очень состоятельные жители. У нас их было целых две. Одна принадлежала мужу, он ездил на ней везде, а вторая была запасной — на случай поломки, или чтобы куда-то отвезти меня, но пользовалась я ей не часто. Предпочитая пешие прогулки или наёмный экипаж.

Я вышла из машины и направилась к стоявшим гвардейцам.

— Вот! — протянула я пропуск.

Они проверили мой пропуск и один из них сказал:

— Вас мы пропустим, а вот машину нет.

Я согласно закивала.

— Да как же я машину-то брошу? Гуна Асти, вы куда?

— Хельми, оставайся на месте. Со мной ничего не случится, а машину и угнать могут. Я скоро вернусь! — и решительно направилась к зданию Парламента, где уже начинали собираться люди.

Мне пришлось преодолеть ещё одно оцепление, прежде чем оказаться в первых рядах. Хорошо, что я приехала так рано. Наплывающая за моей спиной толпа уже не дала бы мне пробраться так близко. Я терпеливо ждала. Рядом со мной гудели восторженные поклонницы правящих домов, журналисты и просто богатые горожане. Скучно не было. Все наперебой обсуждали предстоящее событие, особенно волновал всех третий вопрос. «Какой интересно зададут главе дома Гризли?», «А дом медведей Селенарктос?». Они отличались от других белой шерстью на груди, и в народе их так и называли «белогрудыми». Это слово происходит от древнего языка и означает «лунный медведь». Но сообщать я это никому не стала. Им это не интересно, а мне — ни к чему привлекать внимание. Я облокотилась на бордюр, отделявший толпу от ступеней, и стала рассматривать первую прибывшую пару.

Вскоре я пришла к неутешительным выводам — все главы домов были с жёнами. Только Бьорн будет с любовницей, горько подумалось мне. Ну, ещё глава дома Мелурсус прибыл с невестой. При обращении они ужасно неповоротливы, за что и получили в народе прозвище «Ленивец», ещё у них вытянутая морда и иногда их называли «Губачи». Но на вопрос: «Собираетесь ли вы сочетаться узами брака?», глава дома твёрдо ответил «Да». Чем вызвал довольную улыбку своей спутницы и одобрительный гул толпы. Люди не особенно любили свободные нравы медведей, не одобряли разводов и наличие второй семьи. Поэтому и был такой одобрительный гул.

Я запоздало подумала, что стоя в первом ряду, я волей-неволей привлеку внимание Бьорна. Он наверняка меня увидит. Но имеет ли это такое уж большое значение? Думаю, что нет. От того, как закончится сегодняшний день зависело очень многое. Или я уйду, и мы всё равно больше не увидимся. Ну, или я всё объясню Бьорну, и он, я уверена, поймёт. Я за два