ДЕТСКИЕ СТИХОТВОРЕНИЯ (Подражание Борису Федорову)

I Праздник Васеньки

II Серафимочка

19…взгляды г. Бланка… — Козьма Прутков разделял взгляды на крестьянскую реформу публициста Григория Борисовича Бланка (1811–1889), называя их «справедливыми»: Бланк был категорическим противником освобождения крестьян.

20 Может быть, это мне удастся, а может быть, и нет. — Козьма Петрович, подобно большинству авторов, непременно хотел видеть свои произведения в печати. Естественная потребность — ибо лишь опубликованный опус создает ощущение завершенности труда. Козьму Пруткова, как мало кому известного директора Пробирной Палатки, снедала честолюбивая жажда славы великого поэта. Оттого он и сетовал: «Неизвестность… моих… литературных трудов… не дает мне покоя». Он мечтал быть опубликованным полностью, сразу же после первой публикации в «Современнике» начав хлопоты по изданию «Полного собрания сочинений» и неоднократно напоминая, что в его портфелях бережно хранится множество творений, еще не увидевших свет. И действительно, в последнем из знаменитых сафьянных портфелей автора за нумерами и с печатною золоченою надписью «Сборник неоконченного (d’inacheve №)» были якобы обнаружены неведомые ранее сочинения разных жанров, предположительно принадлежащие перу Козьмы Пруткова, а именно:

— 175 новых афоризмов;

— 46 неопубликованных стихотворений;

— 7 басен;

— 2 эпиграммы;

— 2 поэтических перевода с германского и гишпанского;

— «Азбука для детей Косьмы Пруткова с прибавлениями, прежде исключенными цензурой»;

— «Поминальный пикник по случаю кончины Фаддея Козьмича Пруткова» (сына) — стихотворное дополнение к «Военным афоризмам»

и, наконец:

— «Венок Пленире» — первый в истории русской поэзии венок сонетов.

Лишь малая часть нашей «находки» опубликована в периодике: афоризмы[114] и подборка стихотворений[115]. А полностью «находка» впервые представлена в отдельном издании[116].

21…ирокезцами… — Всеобъемлющая эрудиция поэта и мыслителя распространилась и на этнографию. Ирокезцы, или правильнее ирокезы — индейские племена Северной Америки со звучными прозваниями: сенека, кайюга, онондага, онеида, могавки, тускарора…

22…с одним из губернаторов… — Возможно, с Александром Михайловичем Жемчужниковым — гражданским губернатором Вильны. К А. М. Жемчужникову как к своему опекуну Прутков мог входить без спроса в любое время.

23 Мафусаилов век — символ долголетия. Один из библейских патриархов, дед Ноя, Мафусаил прожил дольше всех людей, а именно 969 лет. Еврейское предание гласит, что умер он в год потопа. Мировой рекорд долгожительства, установленный Мафусаилом, до сих пор, к счастью, не смог побить ни один «превосходительный сановник и почетный гражданин».

24 Несессер — эквивалент чичиковской дорожной шкатулки с разнообразными «щепетильными» принадлежностями, всякой галантереей.

25 Бельведер — от итальянского belvedere — прекрасный вид. По Далю: «Светлица, светелка, теремок над домом, вышка над кровлей, башенка», то есть именно то, откуда открывается «прекрасный вид».

26…в «Современнике». — Журнал «Современник» основан А. С. Пушкиным в 1836 году. Именно в «Современнике» состоялся литературный дебют Пруткова.

Жизнеописание Козьмы Пруткова, составленное его опекунами

27 Он родился 11 апреля 1803 г. — Обратим внимание на расхождение дат рождения Козьмы. Сам Козьма Петрович считал, что появился на свет 11 апреля 1801 года, тогда как опекуны настаивают на 11 апреля 1803 года. Кто прав? Вопрос по сей день остается открытым. Так, в 2011 году, согласно Пруткову, ему исполнилось бы 210 лет, а если довериться опекунам — всего 208. Такое расхождение дает нам счастливую возможность отмечать каждый юбилей Козьмы Петровича дважды: «по Пруткову» и «по опекунам».

28…в ночь с 10 на 11 апреля 1823 г…он увидел перед собой голого бригадного генерала… — Исторический сон Козьмы; сон, перевернувший всю его жизнь, заставивший сменить военную карьеру на гражданскую. Во сне генерал возвел Козьму на вершину высокой и остроконечной горы и развернул перед ним драгоценные ткани, прикидывая некоторые из них к его продрогшему телу. Пародийная перекличка с Евангелием очевидна:

«…берет Его (Иисуса. — А. С.) диавол на весьма высокую гору, и показывает Ему все царства мира и славу их,

И говорит Ему: все это дам тебе, если падши поклонишься мне.

Тогда Иисус говорит ему: отойди от Меня, сатана; ибо написано: „Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи“»[117].

У опекунов искушению подвергается Козьма, а в роли искусителя выступает бригадный генерал.

Интересно, что видение Пруткову голого генерала, за которым легко угадывается дьявольский соблазн военной карьерой, дополнится у Толстого почти сорок лет спустя видением генерала одетого: при мундире и густых эполетах. Об этом Толстой сообщит в письме из Красного Рога цензору Н. Ф. Крузе:

«Любезнейший Николай Федорович!

Как не верить в так называемое сверхъестественное, когда не далее как на прошлой неделе был такой необыкновенный случай в наших краях, что, рассказывая Вам его, я боюсь, что Вы меня почтете лжецом? А именно: Орловской губернии, Трубчевского уезда в деревне Вшивой Горке пойман был управляющим помещика Новососкина, из мещан Артемием Никифоровым — дикий генерал, в полной форме, в ботфортах и с знаком XXV-летней беспорочной службы. Он совсем отвык говорить, а только очень внятно командовал, и перед поимкой его крестьяне, выезжавшие в лес за дровами, замечали уже несколько дней сряду, что он на заре выходил на небольшую поляну токовать по случаю весны, причем распускал фалды мундира в виде павлиньего хвоста и, повертываясь направо и налево, что-то такое пел, но крестьяне не могут сказать, что именно, а различили только слова: „Славься, славься!“[118] Один бессрочно отпускной, выезжавший также за дровами, утверждает, что генерал пел не славься, славься! а просто разные пехотные сигналы. Полагают, что он зиму провел под корнем сосны, где найдены его испражнения, и думают, что он питался сосаньем ботфорт. Как бы то ни было, исправник Трубчевского уезда препроводил его при рапорте в город Орел. Какого он вероисповеданья — не могли дознаться. Один случай при его поимке возродил даже сомнения по поводу его пола; а именно: когда его схватили, он снес яйцо величиною с обыкновенное гусиное, но с крапинами темно-кирпичного цвета. Яйцо в присутствии понятых положено под индейку, но еще не известно, что из него выйдет»[119].