Ничего. Это всего лишь ещё одно дело. Последнее. Самое важное. Сегодня всё закончится.

Смартфон мерзко начинает вибрировать, отразив на экране ненавистную фамилию. Я ссутуливаюсь, принимая вызов. Ожидаю услышать ещё какое-нибудь условие, которое окончательно добьёт меня.

— Виктория Юрьевна, вы помните о нашем уговоре?

Кажется, Касьянов сейчас ухмыляется. Ехидство сквозит из всех щелей ни в чём неповинного телефона. Больно бьёт по нервам, добавляя тревожности.

— Помню, конечно. — Хмурюсь, стараясь говорить как можно жёстче. По-другому с этим человеком не получится. Нельзя расслабляться. — Вы поэтому мне звоните? Думаете, что я страдаю провалами в памяти?

— Дерзко. Но мне это нравится. — Выдыхает сквозь зубы, заставляя меня вздрогнуть.

— Тогда зачем вы звоните?

Не хочу иметь с ним никаких дел. Не хочу ничего слушать. Единственное желание — чтобы он исчез из моей жизни. И жизни моего сына.

— Диадема, и я от вас отстану навсегда. Обещаю.

Его голос звучит глухо, и у меня ползут мурашки по телу. Сползают неприятным сгустком по позвоночнику. Оставляют ломаные линии пота на коже.

Хочется побыстрее повесить трубку, чтобы разорвать этот странный разговор, мешающий мне спокойно собраться с мыслями. Не выдерживаю напряжения и всё же взрываюсь.

— Отлично! Завтра она будет у вас.

— Буду ждать.

Его голос спокоен. Ещё бы! Ведь в его руках все ниточки, которыми он привык дёргать, чтобы повелевать людскими действиями.

Скидываю вызов. Понимаю, что пути отступления отрезаны. Теперь — только вперёд, иначе этот мерзкий тип не остановится ни перед чем…

Виктория

Выскальзываю в подъезд, щёлкая замком на входной двери. Озираюсь по сторонам.

Не хватало мне ещё любопытных ушей местных кумушек, которые и так с излишним любопытством пытались узнать, кто и зачем снял старую пыльную квартиру на один месяц. Но сейчас всё тихо.

Стоя у подъезда, я со злостью смотрю, как холодные капли дождя лупят по тротуару. Охлаждают землю. Понижают воздух на градус, приближая город к осени. Превращаются в стихийно возникающие ручейки. Норовят затопить всё живое.

Выбегаю из-под спасительного козырька, мгновенно промокнув. Плюхаюсь на переднее сидение старенького чёрного Вольво, который не раз выручал меня в серьёзных ситуациях.

Только вперёд!

Дрожащими от волнения пальцами я вставляю ключ в замок зажигания и начинаю движение. Сжимаю зубы до хруста, настраиваясь на боевой лад. Внимательно слежу за двором — нет ли «хвоста» от Касьянова.

Мне не нужны его пешки рядом. Только мешаться будут. Вынюхивать секреты мастерства. А я не собираюсь так просто раскрывать свои карты.

Фонари отбрасывают причудливые тени на тротуар. Преломляются в лужах, приобретая странные формы. Растекаются по асфальту.

Я прибавляю газу. Выезжаю на магистраль.

Никто бы и не заподозрил, что под капотом этого дряхлого на вид автомобиля почти триста лошадиных сил. Друзья из автомастерской перебрали мне моего верного коняшку, превратив его в настоящий гоночный болид.

Но, об этом полиции знать совершенно необязательно.

Петляю по улочкам города, въезжая в центр Северной Столицы. Опускаю стекло, позволяя ночному воздуху ворваться внутрь. Проветрить мою горячую голову. Остудить хоть немного.

Вдалеке виднеется небоскрёб. Именно в нём, на самом последнем этаже, располагается пентхаус Ярославцева.

Пульс взрывается фонтаном в горле от предвкушения последнего дела. Молоточки звенят набатом в висках. Вытягивают жилы по струнке.

Выключаю мотор, припарковав автомобиль возле соседнего дома. Достаю из бардачка фото некогда любимого мужа. Меня душат слёзы, но я стараюсь держать лицо. Пытаюсь выглядеть непробиваемой, потому что сейчас не время для сомнений.

— Эх, Лёня, — шепчу я, смахивая с реснички непрошеную влагу, — помоги мне хотя бы оттуда.

Блин, если бы супруг был сейчас жив, всё было бы совсем иначе. Ну, почему я не догадалась о его планах? Почему не остановила?

Не замечала, что он пристрастился к карточным играм, спуская всю зарплату в подпольном казино Касьянова. Как? Не знаю. Наверное, была слишком увлечена новой работой в детском саду и воспитанием сына. Предоставила Леониду свободу действий, справедливо полагая, что он уже большой мальчик. Как-то охладела к нему как к мужчине.

— И теперь приходится всё расхлёбывать… Снова…

Наверное, мы слишком часто ссорились с супругом в последние месяцы. Я упрекала его в бесхребетности, в не состоянии найти нормальную работу и вечной нищете. Мне хотелось жить на широкую ногу, путешествовать и ни в чём себе не отказывать. В общем, жить так, как я жила раньше, до своего «отхода от дел».

А Лёня оказался слабаком. Натворил глупостей, влез в долги, а потом, испугавшись ответственности, просто самоустранился, подставив меня ещё больше.

Настроение ни к чёрту. Чувствую, как предательская слеза всё же срывается с уголка глаза. Медленно скользит вниз по щеке.

Убираю фотографию обратно в бардачок, надеваю чёрные перчатки. Волосы прячу под шапочку, моментально преображаясь.

— Только вперёд! — Гордо вскидываю голову, пытаясь выжать из себя уверенную улыбку.

Дождь уже перестал, и это хороший знак. Перекрестившись, хватаю с переднего сидения свой рабочий чемоданчик. Тот, что лежал несколько лет в самом пыльном углу кладовки.

Ноги с размаху попадают в жидкую, мутную жижу. Я морщусь — неприятно, но, надеюсь, это не помешает мне сегодня добыть трофей для Касьянова.

Посмотрев на небо, шумно вздыхаю — надеюсь, погода устаканится, придя снова в норму. Я обещала сводить Артёма в аквапарк на выходных, отметить свою эпичную победу. Щёлкаю брелком автосигнализации.

Пора.

— М-да, знала бы заведующая детского сада, Анна Ильинична, чем её музыкальный работник занимается по ночам. — Улыбнулась, размашистыми движениями шагая к высотке.

Подхожу к элитному подъезду, в котором, на самом последнем этаже, живёт бизнесмен.

Прислоняю электронный ключ для домофона к считывателю, и, услышав тихонькое попискивание, тяну на себя тяжёлую дверь. Аккуратно заглядываю внутрь, оглядев пустой холл — тихо.

Отлично!

Сердце бьется в груди как ненормальное. Ударяется о рёбра при каждом шаге, вызывая тупую боль.

Открываю дверь настежь, проскальзывая внутрь. Оставляю грязные следы на мраморном полу. Чёрт, ботинки потом придётся выкинуть, потому что мыть холл совсем не входит в мои планы.

На цыпочках подхожу к каморке консьержа. Бравый охранник спит без задних ног, громко храпя в своём кресле.