– Как дышится, спокойно? Мне кажется, юноши, – он покосился на старика, – что у нас пассажир. Душегубы уже разбежались, так что бояться нечего. Кто пойдёт?

Пахнет премиальными… Говорят, что если дашь жёлтой Мойле хорошие деньги, то она поможет перевестись на прибыльный флот. Старик, едва услышав это имя, всегда чертыхался. Но Гринька верил:

– Я!

– Вот и славно. Душегубы… Может, это, конечно, один из них застрял в мешках, так что ты рискуешь, парень. Но наш долг – спасти любого глупца, даже того, кто осмелился сесть на паром без моего разрешения. Давай.

Гриньке спешно помогли натянуть глухой комбинезон, сделали плотную повязку. А глаза закрыть нечем: не придумали ещё, как. По команде открыли дверь и вытолкали парня в лапы тумана. Лязгнул за спиной засов.

Сразу защипало глаза. Туман вязкий, кажется густым. Быстрее, спешить надо. Не оступиться. Подвернешь ногу на скользкой палубной доске – точно не скроешься от лиходея. А его одному не победить. Тогда лишь бы стрелец не промазал, если ещё остались неиспользованные гарпуны… Кажется, что туман уже просочился сквозь слои повязки, проник в лёгкие, обосновался там. Или это самовнушение. Быстрее. Сколько же потом отходить?

Мешки с солью начинались за будками, где сидели боковые стрельцы. Капитан сказал, что движение было где-то справа. Да, вот и заячье прибежище: чьё-то тело накрыто мешковиной. Дёргается.

Гринька осторожно потянул ткань. Вейка. Скрючилась, скукожилась, дрожит. Разрисовала себе лицо и руки каракулями, завернулась в холстину, выкрашенную в чёрное. Наверное, решила, что защитят. А вокруг ползают, переливаются настоящие серебряные змейки. Светятся.

– В-вот и в-встретились… П-прости, но ты за п-портрет не расп-платился…

Гринька подхватил девушку на руки. Та едва улыбалась. Его повязка сбилась и съехала, но поправлять нет времени: Вейка в тумане уже больше получаса. Быстрее в убежище, успеть бы. Гринька поцеловал девушку в щёку.

– Потерпи, чуть-чуть осталось.

– Меня жить позовешь…?

Дверь открылась, Гринька ввалился в движительную, споткнулся, но Вейку успели поймать. Содрал ненужную повязку, пытаясь надышаться, но разум мутился, уже тошнило, накатывала дурнота. Цвета начинали причудливо менять оттенки. Приветливо помахала бабушка…

Старик потом рассказал, что капитан сдал Вейку властям правого берега. А по возврату домой первым пассажиром на следующий рейс сел охотник.

*****

Гриньке потом очень помогла змейка, обнаруженная в кармане комбинезона. Похоже, её засунула Вейка, а таможенники не стали проверять, когда его бредящего спустили с парома и отнесли отлёживаться в барак. И очень бы помогла премия, полученная за спасение-поимку беглянки, но её он отдал монахам из столичного дома сирот, забредшим в их края в поисках помощи. Воротило от этих денег. Правда, сведений о том, что охотник вернулся, так пока и не было.

Не появилось новостей ни через месяц, ни через два, ни через полгода.

Сколько раз болтал ногами на обрыве, обмирая от желания почувствовать укол. Сколько раз затыкал уши, когда корчмарь представлял очередных гастролёров. А потом выжидательно глядел на старика – хотя и так было понятно, что фокусы беглянке повторять никто не даст. Сколько раз всматривался вдаль с чужой пристани на правом берегу…

Пока однажды не перевёлся на рыбацкий флот.

Старик обрадовал тем, что возвращается к семье, в местечко, где растёт шелковица. Гринька сразу пошёл к жёлтой Мойле и выложил весь капитал – та не обманула – он наконец-то выяснил, что старуха приходилась хозяину пристани тёщей. Так что на рыбацкое судно взяли, причем не в движительную, а в бортовую команду, сразу на ловлю. Старик, конечно, снова чертыхался, что это работа для смертников. Но в середине Замкнутого моря туман был неплотный, рассеивался настолько, что душегубы там почти не встречались. И это способ накопить и попробовать уйти искать Вейку: всего за десятину капитан разузнал, что власти правобережной пристани девушку тогда отпустили, объяснив охотнику, что она сбежала с чужой каторги.

Но прошло ещё полгода. Наловчившись, быстро заматерев, Гринька превратился в богатого шального рыбака, который не боялся хапнуть лишней порции тумана. Он тренировался, экспериментировал и в итоге мог держаться на палубе дольше других. И ему удавалось чаще вытаскивать из ядовитой воды рыбу, за которую хорошо платили что на левых, что на правых пристанях.

Благодаря появившимся деньгам как-то он даже вырвался и поездил по стране: побывал и в суровых Северках, где добывали железную руду, и на болотах, где сушили торф, и покутил в столице. Вейка уже стиралась из памяти, но по инерции, гуляя по кирпичикам царской площади, он зашёл и в музей: надеялся увидеть хоть одну её работу.И даже заскочил по пути на Северную пристань, где потратил в кабаке очередную десятину, чтобы выяснить, кочуют ли о беглой художнице сплетни. Ничего. В путешествие на другой берег выбраться так и не смог: времена между половинами мира были холодными.

Заехав в гости к старику, познакомившись с его семьёй, Гринька понял, что пора строить свою.

*****

Рыбы наловили много. Настолько, что побаивались возвращаться к домашним берегам: вдруг таможня выкинет фортель и отберёт излишки, не заплатив. Капитан слышал, что Правый берег неофициально отстраивает новую рыбацкую пристань в Замкнутом море, где можно попробовать причалить и сдать избыток. Движительной команде пообещали прибавку и пошли щупать незнакомый берег, рискуя напороться на мель.

Гринька, давно надышавшись дурманящего тумана, отлёживался на верхней палубе и пытался прогнать старика, нашёптывающего в голове, что у поселившихся недалеко от пристани фермеров растёт смазливая девица. Не беда, что почва богата солью, – что-нибудь да приживётся, вырастет. Так что и хозяйство будет, и семья.

Может, спуститься к толкачам и поработать на колесе, чтобы прогнать наваждение?

– Слушай, уж не пристань ли? – капитан ткнул Гриньку. – Посмотри, а? Боюсь, что мог нанюхаться уже. Сейчас бы без сюрпризов.

Гринька протёр глаза. Да, туман, который обычно набирал ближе к берегу серый цвет, распадался на клочья, обнажая каменистый затон, на котором основательно наваливали породу, чтобы получилась добротная бухта. А пока соорудили временный причал. Капитан рассказал, что недалеко от этой новой пристани есть озеро, где по-настоящему можно купаться. Эх.

Противиться швартовке никто не стал: видимо, капитан однажды получил информацию неспроста.

Дождались, пока грузчики управились с рыбой, утрамбовав её в новенькие бочки. Проветрились, получили оплату и решили отходить.

Вдруг с причала замахал кто-то из местных.

Капитан засвистел, чтобы остановили отход, и сам спустился узнать, в чём дело. Вернулся он с двумя пассажирами, которых Гринька не увидел, потому что задремал.

Когда его немного отпустило, судно ещё шло в тумане. Больше