Далия Кифера провела рукой по своим коротко остриженным светлым волосам и, ощутив оставшуюся на пальцах сальную грязь, с тоской вспомнила о ежедневных поездках в помывочный блок Виндварда. Однако Далия понимала, что ее стремление к чистоте нисколько не заботило протекторов.

После того как они установили ее имя и вытащили из камеры в подземелье Либрариума, куда ее неделю назад запер магос Лудд, никто из протекторов больше к ней не обращался. Магос обнаружил произведенные ею усовершенствования в схеме когитатора, страшно разгневался и под бесконечные тирады в бинарном коде, вылетавшие из заменявшего гортань динамика, вытащил из рабочего зала.

Семь дней в полной темноте почти сломили ее дух. Когда дверь наконец открылась, девушка сжалась в клубок, увидев перед собой безжизненные бронзовые маски протекторов, их блестящие боевые посохи и бесстрастно сверкавшие зелеными огнями глаза.

Бессвязные протесты магоса Лудда по поводу их вторжения иссякли сразу же, как только ему дали просканировать биометрические подтверждения полномочий, заключенные в посохах протекторов. Далия очень испугалась, но потом поняла, что так и должно было быть. Мастера Механикум создали эти массивные корпуса, оружие, заменившее руки, и сверкающие зеленые глаза на бронзовых масках в виде черепов именно с целью устрашения.

В одно мгновение ее вытащили из камеры и проволокли через огромный и гулкий скрипториум, где Далия провела последние два года своей жизни. Просидев целую неделю в тесной комнатушке, она едва могла пошевелить руками и ногами.

Ее протащили мимо тысяч и тысяч одетых в балахоны писцов, служителей, хранителей и маркировщиков, заполнявших скрипториум, и по пути к высокой арке, ведущей во внешний мир, Далия поняла, что ей грустно лишиться проходящей через зал информации.

Она не будет скучать по людям, поскольку здесь не было ни друзей, ни товарищей по работе. Ни один из бледнокожих адептов никогда не поднимал головы от своей работы, а зеленоватое свечение экранов когитаторов и мерцающих сфер, паривших в пыльном воздухе, лишало их лица малейших признаков жизни и эмоций.

Подобное состояние не устраивало Далию, и она не могла не удивляться равнодушию своих коллег-писцов, не понимающих, как почетна их работа.

Через этот зал проходила лавина знаний всей Терры и сведения о новых мирах Галактики, присылаемые тысячами летописцев, которые сопровождали корабли Великого Крестового Похода.

Мощный поток информации, заботливо рассортированной и систематизированной, захлестывал скрипториум, а эти безликие служители изо дня в день слепо и безучастно выполняли все те же бюрократические административные инструкции и не хотели или не могли воспользоваться таким богатством.

Не задавая вопросов о предстоящем задании, переписчики каждый день тащились, шаркая ногами, по знакомым коридорам и приступали к своим обязанностям, не испытывая ни любопытства, ни восторга, ни сомнений.

Далия, прислушиваясь к шелесту бумаги, представляла, что именно так шуршат океанские волны, а треск когитатора и стрекотание латунных ключей наборной машины казались ей шорохом гальки на берегу. Она никогда не видела ни того ни другого, поскольку океаны Терры испарились во время давно забытых войн, но слова, прочитанные в бесконечных бумагах и информационных планшетах, которые приносили мускулистые сервиторы, вызывали мысли и идеи, выходящие далеко за рамки самого большого скрипториума Терры.

Дневной свет, сменивший пыльный сумрак Либрариума Технологика, на мгновение ошеломил Далию. В ослепительно-белом небе сиял расплывчатый диск солнца, едва прикрытый обрывками облаков цвета ржавчины.

Снаружи ее встретил холодный разреженный воздух высокогорья. Над сплошными рядами крыш Далия мельком увидела темно-серые пики далеких гор и многочисленные башни, венчавшие этот край Императорского дворца. Она хотела бы посмотреть на горы во всей их красе, но протекторы, не останавливаясь ни на минуту, увлекали ее к неведомой цели по темным улочкам, наполненным запахами пота и машинного масла и громкими голосами.

Их целью оказалась посадочная площадка, где стоял окутанный клубами пара космический корабль, еще не остывший после прохода через атмосферу.

Далию привели в просторный трюм и бросили на пол, тогда как протекторы заняли предназначенные для них места с магнитными замками, закреплявшими их на палубе. Раздался оглушительный рев двигателей, последовал толчок, и корабль взлетел. Палуба резко накренилась, и Далия в ужасе ухватилась за ближайшую стойку. Внезапно ее парализовала мысль о том, что она покидает родную планету. Далия представила себе, что больше не увидит знакомых горизонтов, и ощутила приступ паники. Она тотчас упрекнула себя за постыдную слабость, и паника рассеялась, а в следующее мгновение желудочные колики напомнили ей, как она голодна.

Рев двигателей и вибрация корпуса корабля все усиливались, пока Далии не стало казаться, что судно вот-вот расколется на мелкие части. Но неожиданно звук оборвался, и палуба под ней затихла. Корабль с невообразимой скоростью помчался сквозь бездну.

Она летит на космическом корабле.

Заняться ей было нечем, и Далия стала гадать, куда она летит и по какой причине протекторы вытащили ее из подземелья Либрариума. Как ни странно, путешествие не вызывало у нее страха, однако она отнесла это за счет недостатка информации и любопытства, способного нейтрализовать любые тревоги.

Весь следующий день или около того ее сопровождающие — Далия больше не считала их похитителями — пресекали любые попытки к общению. Ей только объяснили, как обращаться с едой и напитками, и Далия с радостью выполнила инструкции, несмотря на химический привкус пищи.

Протекторы в продолжение всего полета не шевельнулись и не проронили ни слова, и ей ничего не оставалось, как только разглядывать их высокие мощные фигуры, усиленные генной технологией мускулы и имплантированное вместо рук оружие. Выходившие из-под одежды ребристые кабели и разноцветные провода уходили в плоть через разъемы, вживленные в кожу. Далия и раньше встречалась с протекторами, но никогда не рассматривала их вблизи.

От них исходил неприятный запах гниющего мяса, машинного масла и застарелого пота.

Оружием им служили большие пистолеты с широкими дулами и длинные металлические посохи, увенчанные шестернями из бронзы и серебра, с которых свисали полоски пергамента, развевавшиеся на холодном сквозняке.

На пергаменте имелись четыре ряда из четырех чисел, и Далия быстро выяснила, что сумма цифр в каждой строчке одна и та же, причем не важно, как их складывать — по горизонтали, по вертикали или по диагонали. Более того, такой же результат получался, если сложить цифры в каждом из четырех квадратов или четыре центральные цифры.

— Тридцать четыре, — сказала она вслух. — Все время тридцать четыре.

Эта схема показалась ей знакомой, и Далия поняла, что встречалась с ней прежде. Ответ пришел раньше, чем она успела серьезно задуматься.

— Меланхолия![1]— воскликнула Далия, глядя на пергамент.