– Не подходи ко мне! – выставляю руку вперед и упираюсь ладонью в грудь мужа.

– Что случилось, Мариш? – удивленно вскидывает брови Миша.

– Что случилось, Мариш?! – кривлю его, искажаю голос, делаю его более грубым, мужским.

– Ты пьяна?!

– Ты пьяна?! – продолжаю дразнить.

– Да, точно пьяна. Я тебе сейчас вызову такси и отправлю домой. Сам пока побуду здесь. Вдруг твоему отцу потребуется помощь, – с серьезным, до смешного, видом говорит муж и суетливо лезет в карман за телефоном.

– Миш, прекрати! Может быть помощь понадобится Виктории? – мой голос срывается, и я чуть ли не кричу.

– Ты опять начинаешь? Детка, мы с тобой уже обговорили это…

– Обговорили это?! Что? Что Миша? Твои похождения с моей сестрой? – вздергиваю брови.

– Боже, как я же ты … отвратная, Марин. Да у тебя все мысли ниже пояса. Только и видишь, как бы меня положить под бабу. Ты хоть не позорься. Пожалей своего отца.

Произносит, а точнее больше шипит, пламенную речь Миша, наступая на меня, придавливая к двери поближе.

Спотыкаюсь. Отступаю.

– Я все слышала, Миша. Не надо делать из меня дурочку. Слышала ваши с Викой разговоры в подсобке, – муж открывает рот, а я поднимаю руку ладонью вперед в запрещающем жесте. – Только не надо лапшу мне вешать. Я уже сыта. Скоро изжога начнется.

– Слышала? О чем ты, Мариш? Я сестру твою в глаза не видел. С мужиками я был. И с отцом твоим. Если мне не веришь, у него спроси. А Вику я не видел…

Я на миг тушуюсь. С меня в миг сходит вся спесь.

Миша так уверенно говорит, что заставляет меня сомневаться. Может… я действительно ошиблась? Может я так была зациклена на том, что ждала подвоха от Миши, что меня и правда переклинило, заглючило!

Ведь мужа за руку мне не удалось…поймать…

В тесном закутке перед выходом сумрачно. Мягкий желтый свет от ламп отчасти попадает на отдельные участки стен и на гардеробную. Но мой мимолетный взгляд внезапно цепляется за еле заметный след от чего-то ярко-красного у Миши на воротничке.

Тяну пальцы к его шее. Муж в недоумении шарахается от меня. Здесь все понятно. Здесь он не может оттолкнуть. Не может нагрубить. Здесь есть свидетели, которые тут же донесут отцу.

Я вцепилась в ткань мертвой хваткой дернула на себя. Ближе. Еще ближе. Чтобы получше рассмотреть.

– Марин. Прекрати! От людей стыдно. Ведешь себя, как ненормальная…

– Это что, Миша? – обрываю мужа и поднимаю воротник к его лицу.

Муж косит взгляд, и вдруг его губы поджимаются в узкую полоску.

Он раздраженно выдергивает ткань из моих пальцев:

– Испачкался. Это что запрещено?

Меню всю трясет изнутри.

– Ну, ты и гад, Миша. Бессовестный, наглый гад. Как тебе не стыдно? – моя бравада обрывается на полуслове и из глаз текут слезы. Обидные. Злые.

– Истеричка, – кривит недовольно губы Миша. – Иди домой. Выпей пустырник. Я приеду как только освобожусь.

Он хватает меня за локоть, открывает дверь, выталкивает на улицу.

– Что ты делаешь? – всхлипывая, пытаясь оттолкнуть его, но Миша сильнее, ему не составляет труда убрать мои руки и просто захлопнуть дверь перед лицом.

– Сволочь! – выкрикиваю обвинение. – Ты бессердечная сволочь! Я уезжаю домой, но не из-за тебя, а из-за отца! Не хочу, чтобы он видел, как я страдаю.. .

Последние слова я говорю уже скорее для себя. Вряд ли меня слышно за тяжелой деревянной дверью.

Сжимаю ворот на шее. И прежде чем уйти, дергаю за ручку. Зачем я хочу попасть внутрь?! Пока не решила, но с учетом того, что дверь закрыта, мне видимо туда не следует возвращаться. Хотя моя ревность вопит, царапается острыми когтями о сердце, не желает оставлять все на полпути. Нераскрытым.

Но рассудок еще пока может трезво оценить ситуацию.

Я не буду унижаться. Я не хочу выглядеть в глазах посторонних жалкой, раздавленной. Не при всех. Лучше домой.

Я круто разворачиваюсь и чуть ли не сбиваю с ног какого-то парня.

– Извини, – не поднимая глаз хочу пройти мимо, но в нос ударяет знакомый аромат мужского одеколона. Вскидываю взгляд. – Ты преследуешь меня? – хрипло спрашиваю.

– Возможно так кажется со стороны… но увы нет. Это ты постоянно крутишься у меня под ногами, – парень вдруг перехватывает мой подбородок двумя пальцами, заглядывает в лицо, – и снова я вся в слезах. Я смотрю у тебя идеальные отношения с мужем. Что теперь? Он выставил тебя за дверь ресторана?

В его голосе звучит ирония, но я почему-то совсем не обижаюсь. Напротив. В его манере говорить  это кажется со стороны полным абсурдом.

– Выходит да. Потому как дверь заперта, – киваю, ухмыляюсь и тут же хрюкаю из-за сорвавшегося голоса.

– Хм, а ты такая… необычная барышня, – подмигивает мне парень и подойдя к двери пытается ее открыть, но результат тот же, что и у меня. Дверь закрыта изнутри.

– И что же теперь делать? – задумчиво тянет парень.

– Может отвезешь меня домой! – слова срываются с губ прежде, чем я обдумываю их.

И я тут же отказываюсь под прицелом его откровенного, дерзкого взгляда. Он без стеснения рассматривает меня. Приценивается.

Мне становится от этого неловко.

– Извини. Тебе, наверно, некогда, – включаю задний ход. – Может тебя кто-то уже заждался… Я дождусь такси.

– Именно сегодня я свободен. Поэтому с удовольствием помогу красивой девушке, попавшей в трудную ситуацию, – ерничает парень, но почему-то мне совсем не обидно.

Он подставляет мне локоть, а я, помешкав несколько секунд, прячу ледяные пальцы в его изгибе.

– Спасибо, – бормочу под нос, когда парень открывает передо мной дверь спорт кара, помогает забраться внутрь.

Неоднозначные поползновения в мою сторону он начал в тот момент, когда мы уже подъезжали к дому. Его, как могло бы показаться со стороны, нечаянные прикосновения таили в себе двойной смысл. И я, понимая