смесь вони тысяч немытых тел, заставив всадника поморщиться и зажмуриться. Всё равно смотреть тут не на что, а о том, когда они минуют район бедняков, догадаться будет не сложно. Пока же остаётся терпеть смрад, пробирающийся сквозь плащ и щекочущий ноздри.

Всадник морщился, борясь с желанием чихнуть, и старался почти не дышать, когда позади раздались крики и шум. После пятого выкрика, явно от боли, он всё же повернул голову и приоткрыл один глаз.

На водовоз, что ехал в пяти шагах за ними, набросилась кучка полуголых нищих, серо-коричневых от смеси пыли и загара. Тонкие руки тянулись к телеге, хватались и пытались втащить наверх исхудалые тела. Охранники встречали их ударами коротких дубин. Несколько человек уже завывали от боли, валяясь посреди улицы и сжимая переломанные пальцы. Погонщик отбивался кнутом, раздавая хлёсткие удары налево и направо.

Послышались крики приближающихся стражников со стороны стены, и нападавшие бросились наутёк. В последний раз свистнул кнут погонщика, закричал нищий и вскинул руки. Ноги подкосились, и он с размаху впечатался в халупу у дороги. Хлипкая деревянная стена жалобно скрипнула и рухнула внутрь вместе с оборванцем.

Один из охранников победоносно улыбнулся и огляделся. Немногие нищие, что оставались на дороге и шли по своим делам, предпочли убраться восвояси, от греха подальше, и затаились среди жалких подобий домов, что тянулись вдоль всей дороги. Прочий люд не обратил на заварушку никакого внимания, торопясь проскочить «ароматный» район.

Победоносная улыбка стремительно угасла, стоило её обладателю встретиться взглядом со всадником. Капюшон и плащ скрывали лицо почти полностью, оставляя место лишь для глаз, и охраннику показалось — во всяком случае, он надеялся, что показалось — что из тёмного провала единственный видимый светло-зелёный глаз смотрит именно на него. Ноги подкосились, и доблестный воин рухнул на сиденье телеги, стараясь унять дрожь в руках и молясь, чтобы это был лишь мимолётный взгляд.

Презрительный смешок наблюдателя расслышал лишь всадник справа.

— С кого смеёшься? — поинтересовался он.

— Да со всех, — отозвался его товарищ, поправляя плащ. Людей вокруг стало поменьше, он легко коснулся пятками лошади, и та послушно ускорила шаг. — Одни толком напасть не могут, другие строят из себя героев, победив оборванцев, едва способных ходить.

— Так вперёд. Подними людей, устрой засаду, отбей телегу-другую с водой. Глядишь — получится убедить их потратить немного воды на мытьё.

Первый всадник не счёл нужным отвечать. Он и о первой реплике жалел, поскольку после неё пришлось вдохнуть поглубже, рискуя вызвать приступ кашля.

Вокруг них постепенно образовался островок пустоты в пару шагов шириной. Народ всё так же торопился, но как бы невзначай огибал двоих всадников, стараясь даже не смотреть на них.

— Хватит с них колодцев, — вдруг произнёс первый всадник, продолжая прерванный разговор. Воздух стал чище, мерзкий запах остался позади, и он решился заговорить. — От жажды не помирают, и ладно. А не нравится — пусть топают к реке, всего-то три дня хода.

— Конного хода, — уточнил второй, ничуть не удивившись запоздалому ответу товарища. — А им как туда добраться?

— Как хотят, так пусть и добираются, — буркнул тот. — Зато тут почище станет.

— Кто ж виноват, что ты такой нюхастый.

Капюшон плаща с головой кошки покачнулся влево, затем вправо, когда его хозяин осмотрелся.

Ворота остались далеко позади, и сложенные кое-как хибары нищих сменили крепкие дома из толстых брёвен. На окнах появились ставни, а некоторые дома обзавелись собственным двориком. Подобную роскошь могли себе позволить немногие, потому обычно на таком здании красовалась вывеска торговца или таверны.

А вот нищие на дороге почти не встречались, за этим зорко приглядывали стражники, что прохаживались по улице. Любого, от кого разило за пару шагов, в первый раз отправляли обратно, а во второй — в шахты или каменоломню.

Дом, который выглядывал всадник, виднелся впереди. Первое каменное здание на всём пути, и первое — со вторым этажом. До этого даже крыша встречалась не у всех. Раз не бывает туч, зачем тратиться на подобную роскошь? А воровать у большинства обитателей вблизи городских стен всё равно нечего.

Двое всадников направили лошадей к невысокому заборчику, окружавшему здание. Со стороны улицы покачивалась на ветру вывеска — «Спящий кабанчик». Краска на ней давно потрескалась и потускнела, и животное с клыками, изображённое под надписью, удавалось скорее угадать, чем увидеть.

Хозяин заведения как раз выпроваживал постояльца — коренастого торговца. При виде новых гостей трактирщик заспешил к ним. Торговец же так и остался стоять на крыльце с отвисшей челюстью, разглядев, кто заехал во двор.

— Гепард, Сова, — тихо поприветствовал всадников трактирщик. — Вы надолго?

— Пока не знаем, Кетан. — Сова спрыгнул с лошади и передал поводья трактирщику. — Присмотри за ними, мы скоро вернёмся.

Кетан кивнул и повёл лошадей в конюшни, а двое летар продолжили свой путь пешком.

Через пару домов от главной улицы отходили две широкие мостовые. Они вытянулись полукругом до самого вулкана и походили на гигантские руки, что пытались обнять город. Их так и называли — Левая и Правая рука. Центральная улица являлась продолжением Пути и тоже представляла собой цельный кусок камня, а вот Руки явно проложили отдельно. Несмотря на все старания строителей время не пощадило камень, и дорогу усеивала сеть мелких трещин.

Сразу за Руками словно начинался другой город. Серый камень целиком заменил дерево, дома нарастили этажей, вокруг просторных дворов вырос высокий забор, призванный не столько защитить от воров, сколько перещеголять соседа красотой росписи.

Люди изменились под стать окружению, сменив шерсть на шёлк, деревянные лапти на кожаные сапожки и разнообразив наряды украшениями, но вот их поведение осталось прежним. Они всё так же торопились по своим делам, спеша разобраться со всем до заката, который наступал куда раньше обычного из-за вулкана. Каждый день он проглатывал солнце, стоило тому пересечь зенит, и погружал город в искусственные сумерки, которые плавно переходили в настоящие.

А ещё этот поток богатеев точно так же огибал двоих путников в плащах. Отсутствие лошадей никак не сказалось на их заметности. Стоило только торговцу, спешащему заключить сделку, или слуге, идущему с поручением от хозяина, завидеть наёмников, неспешно идущих вдоль забора, как они резко меняли направление. Две фигуры в белых рясах и вовсе развернулись и размашистым шагом двинулись в обратном направлении.

— И эти туда же, — фыркнул Гепард, глядя вслед церковникам. На их спинах поблескивал вышитый золотыми нитями знак церкви — четырёхлучевая звезда, вписанная в круг. — Разливаются соловьём о любви Создателя ко всем людям, а сами бегут, поджав хвост, едва завидев нас.

— Так мы же не