— Мисс Даффин от имени своей клиентки предлагает вам уступить.

— Замечательное предложение, ничего не скажешь, — усмехнулся Джерри и почувствовал, как железный обруч снова стиснул виски.

— Ваша жена и сама готова многим поступиться, — продолжил адвокат. — Она откажется от своих претензий на дом. Разумеется, в том случае, если мы решим дело полюбовно. Если вы скажете, что готовы аннулировать брак по обоюдному согласию.

Как же она хочет развестись, подумал Джерри, косясь на Ивон. Конечно, она не стала бы жить после развода со мной, но могла бы продать свою половину и получить хоть какие-то деньги. Не вернется же она к матери, в конце концов? А может быть, у нее действительно кто-то появился? И ей есть куда уйти?

— Так что, мистер Уэллинг? — напомнил о себе Каммингтон.

Джерри отвел взгляд от Ивон, которой по-прежнему что-то доказывала или объясняла настойчивая миссис Твидди, и сердито посмотрел на адвоката.

— Да дело не в доме и не в ней, а в принципе. Я хочу понять, почему она хочет развестись? Я не считаю себя таким уж плохим мужем. Вот пусть судья и решает: есть у нее основания для развода или нет. Я не стану так легко сдаваться.

— Я уже понял, что для вас это дело принципа, — важно закивал Каммингтон. — Но стоит ли из-за принципа жертвовать такой возможностью? Ваша жена готова отдать вам свою половину дома. Подумайте, как это удобно и выгодно для вас.

Джерри покосился на адвоката. Конечно, Каммингтон считает его идиотом. Да и много ли было в его практике мужчин, которые не хотят развода даже тогда, когда жена на все готова, лишь бы получить бумажку о том, что разведена? Судя по окаменевшему лицу уже немолодого Каммингтона, их и вовсе не было. Джерри растерялся. Он великолепно изложил бы свои доводы на бумаге, но объяснить это словами, тем более Каммингтону, не представлялось возможным.

— Мой ответ — нет, — бросил он адвокату. В конце концов, он платит Каммингтону. И уж точно не за то, чтобы тот советовал ему пойти на уступки.

— Значит, мы будем стоять на своем, — кивнул Каммингтон, сделав вид, что понял клиента.

— Майкл, у тебя есть что-нибудь от головной боли? — повернулся Джерри к другу.

Майкл снова глупо захихикал и разве что не в бок толкнул миссис Твидди, которая, поговорив с Ивон, снова примкнула к их компании. Ему, видно, хотелось, чтобы пожилая дама разделила его радужное настроение, однако лицо Агнессы Твидди выразило лишь недоумение.

— Да, на славу ты погулял, дружище, — не унимался Майкл. — У меня ничего нет, но за пять минут я, наверное, добегу до аптеки. Миссис Твидди, вы ничего такого с собой не носите?

Миссис Твидди возмущенно затрясла головой, словно речь шла о противозачаточных таблетках.

— Я не страдаю мигренями, молодой человек. И уж точно не мучаюсь от той болезни, что гложет сейчас нашего Джерри.

— А вы, мистер Каммингтон?

— Я вообще не принимаю таблеток. Предпочитаю лечиться народными средствами.

— Вот-вот, — просияла миссис Твидди. — Я всегда говорила, что лучше травок и сборов ничто не поможет.

— Тогда я спрошу у Салли.

— Нет, только не у нее, — взмолился Джерри. — Еще не хватало, чтобы Ивон узнала, какая болезнь меня гложет.

— Думаешь, по тебе не видно? — расхохотался Майкл. — Ох и наивный же ты. К тому же Ивон вряд ли этим удивишь. Не сомневаюсь, что она и сама вчера была не лучше твоего. Просто у женщин в этом деле есть одно неоспоримое преимущество перед мужчинами, и называется оно — косметика. Слой тонального крема — и никакого похмелья. Правда, больную голову этим не вылечишь.

— Угу, — мрачно кивнул Джерри. — Чью-то больную голову не вылечишь даже таблетками.

— Ты о чем, дружище?

— Я о том, что если бы ты так же быстро перебирал ногами, как чешешь языком, то давно уже был бы в аптеке.

Громкий хлопок двери, которую кто-то не потрудился прикрыть, проник Джерри в ухо, а оттуда — в голову, где отдался яростной вспышкой боли. Но еще худшую головную боль вызвала догадка о том, кто мог войти в здание суда именно таким образом. Нет, это был не судья.

Джерри обернулся и понял, что предчувствия его не обманули: неприступное здание суда взяла без боя Анжела Дженкинс — мать его благоверной.

— Черт возьми… простите, миссис Твидди… какой сюрприз… — продолжил веселиться Майкл. — Ивон тебя предупреждала, что эта бестия сюда пожалует?

— Конечно же известила, — саркастически усмехнулся Джерри. — Письмом.

— Берегитесь, она плюется ядом.

— Молодой человек, — раздраженно отозвалась миссис Твидди, — выбирайте выражения. Вы говорите о теще своего лучшего друга. И это уже не говоря о том, что она гораздо старше вас.

— Миссис Твидди, вы слышали, чтобы кто-то хорошо говорил о тещах? Даже о тещах своих лучших друзей?

— Дорогой Майкл, если бы вы знали, какой это тяжкий крест — быть тещей, то посочувствовали бы этим несчастным женщинам. Еще мой покойный муж, Ричи, говорил…

Джерри уже не обращал внимания на эту словесную перепалку. Если последняя надежда рухнула с появлением Ивон, то осколки этой надежды только что раздавила Анжела Дженкинс.

На довольно полном теле почтенной матроны красовался белоснежный костюм — еще бы, траурно-черный она надела на их с Ивон свадьбу, — а на лице играла торжествующая улыбка. Голос Анжелы Дженкинс немедленно услышали все, кто уже пришел в здание суда. Джерри был уверен — этот голос и мертвого может поднять из гроба.

— Ивон! Моя девочка! Я не сомневалась, что когда-нибудь это произойдет! — громогласно изрекла миссис Дженкинс, обведя всех присутствующих взглядом, исполненным радости и едва ли не гордости за дочь. — Наконец-то ты образумилась и бросила своего Тома!

— Джерри, мама.

— Да какая разница! Главное, что это наконец случилось!

Джерри показалось, что Ивон была обескуражена появлением своей матери не меньше, чем все остальные. В ее глазах или ему это тоже показалось? — промелькнуло нечто, похожее на страх и усталость одновременно. Однако новый имидж — видно, Ивон выбрала его не просто так — не давал ей расслабиться. Она сердито попросила мать говорить потише и не пялиться в сторону Джерри так, словно из того места, где он стоит, хлынула нефть.

На Джерри Ивон не смотрела ее слова были адресованы только матери. Джерри испытал не то раздражение, не то досаду: Ивон уже готовится к тому, чтобы начать воспринимать его как пустое место.

И все-таки встретила она кого-нибудь или этот новый облик, это новое «я» всего лишь очередная видимость перемен, попытка улизнуть от самой себя и спрятаться за этим черным панцирем, украшенным ярким пятном?

Словно в ответ на мысли Джерри, кто-то распахнул тяжелую дверь с такой легкостью, словно она была сплетена из ивовых прутьев. На пороге здания возник силуэт, до хрипа в горле знакомый Джерри. Темно-синий плащ, неизменно вьющиеся темно-каштановые волосы, обрамляющие бледное лицо, благородный профиль, печальный взгляд темных глаз, устремленный на Ивон. Ни дать ни взять, благородный рыцарь, осовремененный писательским воображением.