– Сначала капитан Фло нашел и уговорил меня, а я уже сумел найти общий язык с четырьмя парнями – моим дружком Бруно Фальконе…

– Это тот, которого все называют Бруно Кертисом и которого терпеть не может Бельмондо?

Арчи удивился, что Мортимер это знает, но виду не подал.

– Да, это он. Кроме того, один малый из Бьюк-Даунта в Паноме, зовут его Гордон Лу, далее – Крис Дейзи из…

– Крис? Ты хочешь сказать, что уговорил на эту авантюру Криса? – Марк презрительно хмыкнул.

Арчи поколебался.

– Его пришлось припугнуть, – наконец пояснил он.

Марк откровенно заулыбался:

– Парень, если ты хочешь сказать, что способен запугать Криса Дейзи, то скажи это кому-нибудь другому.

Смешался Арчи всего на секунду.

– Собственно, я передал ему всего одну фразу капитана Фло: если он откажется, раскроются некоторые детали мармоннского дельца. И все.

Мортимер недоверчиво посмотрел на Элмера.

– Фло ничего не может об этом знать.

Арчи немедленно пожал плечами:

– Спросишь у капитана Фло сам. Не в свои дела я никогда не лезу.

Прозвучало это достаточно убедительно и Арчи решил, что стоит перевести разговор в другое русло.

– Кстати, откуда ты знаешь Криса?

Мортимер криво усмехнулся:

– А откуда я знаю Бруно Кертиса?

Арчи зашелся смехом. Однако, этот парень не промах!

– Извини! Это ведь тоже не мое дело.

Арчи умолк, ожидая, что решит Мортимер. Тот сидел за мелкой проволочной сеткой с крайне независимым видом, словно происходило это не в Трэдфилдской тюрьме, а где-нибудь в баре на Гринли.

Молчали они долго, охранник даже стал с неудовольствием коситься на них, словно хотел спросить: «Какого черта было добиваться свидания? Чтобы сидеть и молчать?»

Наконец Арчи не выдержал:

– Ну, так что же ты скажешь, Марк?

Тот равнодушно опустил взгляд с потолка, куда неотрывно глядел последние минуты. Глаза его были невинными, словно у младенца.

– А какое отношение имеет все это ко мне? Конкретно ко мне?

– То есть? – не понял Арчи.

– Я отбываю срок. Осталось еще порядком. Во всяком случае, двадцатисемилетие я тоже встречу в камере.

Арчи хлопнул себя по лбу.

– Черт! Я совсем забыл! Капитан Фло сказал, что в случае согласия оставшийся срок тебе скостят.

Элмер действительно забыл об этом упомянуть, но Мортимер ему, конечно же, не поверил. Впрочем, это не имело особого значения: Марк знал, что Фло слов на ветер не бросает. В душе он давно уже согласился. Однако нужно было соблюсти знаменитый имидж Марка Мортимера, и он делал вид, что еще колеблется, взвешивает все «за и «против».

Но вдруг парень по ту сторону сетки, назвавшийся Арчибальдом Элмером, понимающе усмехнулся:

– Да будет тебе, Марк! Я же вижу, что ты согласен. Не скажешь ведь ты, что полтора года тюрьмы прельщают тебя больше предложения Капитана Фло?

И Марк сдался:

– Ты прав, черт возьми!

Остался один: Оскар Слэш по кличке Бегемот. Оскар не был ни толстым, ни просто крупным человеком; прозвище прилипло к нему еще в юношеские годы, когда на пикнике он в одиночку слопал целый котелок гречневой каши, предназначавшийся семерым, и навеки стал Бегемотом.

С ним вообще не возникло никаких проблем: Оскар валялся мертвецки пьяным в собственной квартире недалеко от центра Хрид-Сити. Арчи просто погрузил его в такси, отвез к станции междугородки и через минуту уже ловил такси в Нью Кросби. Слэш не подавал никаких признаков жизни. В таком виде Арчи и доставил его в резиденцию капитана Фло.

Первое задание босса можно было считать выполненным.

Когда к пробездельничавшей неделю шестерке присоединился свежевыбритый и благоухающий Марк Мортимер, Капитан Фло собрал всех в небольшом холле перед своим кабинетом. Одну из стен украшал черный пиратский флаг с неизменным черепом и песочными часами.

Арчи Элмер и Капелька выглядели спокойными; Кертис цвел от восторга – целую неделю он ел, спал и пил, не утруждая себя мыслями о деньгах; Крис Дейзи был мрачен, как зимний Везувий; Слэш-Бегемот – равнодушен; Горди Лу старался смотреться посолиднее, но получалось это у него не очень; о Мортимере пока трудно было что-нибудь сказать.

Фло посмотрел на собранную команду, рассевшуюся в креслах, улыбнулся и начал:

– Итак, господа, насколько я знаю, каждый из вас не всегда и не во всем ладил с химерой, именуемой «законом». И – что вполне естественно – каждый кое-чему научился.

Фло сделал паузу, никто его не перебил, и это Капитану понравилось, еще раз убедив его в правильности выбора.

– Мне нужно ваше умение. Умение бойцов, ловчил и авантюристов. Разумеется, не задаром. Вы, конечно, не прочь завести кругленький счет в Национальном банке и до конца дней своих не знать нужды в средствах. Это я предлагаю вам взамен вашего умения.

Фло снова умолк и слегка выждал. Глаза всех присутствующих, обращенные к нему, выражали интерес – в зависимости от темперамента – от живейшего, до сдержанного. Фло снова улыбнулся.

– Я предлагаю попиратствовать, господа. Нет-нет, никакого риска, – поднял руку Фло, – действовать будем в семнадцатом веке.

С Международной Комиссией по охране морских перевозок Фло конфликтовать не собирался. Это радовало.

В холле напряженной струной запела абсолютная недоуменная тишина.

– Я имею в своем распоряжении машину времени. И намерен ее использовать. Все, что нам придется делать, это отбиваться на современном, оснащенном последними системами оружия и боевой техники, судне от средневековых парусников с их смехотворными фитильными пушками и в лучшем случае – мушкетами.

Капитаном «Орхидеи» буду я. Позвольте представить вам команду, куда вы, надеюсь, органично вольетесь.

Фло встал, пересек холл и толкнул дверь в собственный кабинет.

– Питер Зборовски, старший помощник капитана. В рекомендациях не нуждается.

Питер был свиреп. От башмаков с квадратными носками до повязки на глазу. Эдакий бравый корсар, не хватало только повязанного по-пиратски пестрого платка да степенного попугая на плече.

– Ларри Робинсон, механик.

Худенький, чтобы не сказать плюгавенький, человечишка в круглых старомодных очках. Руки по локоть в масле, все как положено. На флибустьера он никак не смахивал, хотя… Но об этом позже.

– Ван Баттум, кок.

Дебелый голландец, зачатый и выросший на камбузе, из тех, кого на суше преследует «береговая болезнь» и кто в состоянии при восьми баллах есть салями без хлеба и закусывать сгущенкой, искренне изумляясь при этом, почему бедняги-пассажиры повисли на фальшборте и блюют.