после того, как ее бросили у основания горы без записки или вещей. И хоть она помнила достаточно из времени до горы, она ненавидела такие ночи, как эта, когда все всплывало на поверхность.

Как ее гадкий отец, который бросил ее, чтобы не быть в ответе за воспитание полуфейри.

Ее отец — лорд Киврин Аргон, Высший фейри при королевском дворе, который уничтожил ее и спас ее жизнь.

И она ненавидела его за это.

Ее сердце колотилось в груди, она шагала все быстрее по темным вонючим улицам, добралась до любимого короткого пути. Шум прозвучал за ней, и она застыла. Что — то было не так.

А потом камень полетел к ее лицу. Керриган уклонилась, охнув. Адреналин наполнил ее ноющие мышцы, оживил ее угасающую магию.

Что же такое?

Фигура прошла в центр переулка. Борец.

— Привет, Рыжая.

— Опять ты, — буркнула она. — Мало повеселились в первый раз?

Борец помылся. Он был в ярко — белой рубашке и дорогом черном пиджаке с золотой вышивкой. Она не думала, что он мог такое себе позволить. Он ведь бился на Драконьем Ринге.

Но теперь она была настороже, видела в нем отвлечение. Это была засада. Еще трое мужчин вышли из теней.

— Ты не смог побить меня на ринге, Борец, и привел друзей? — Керриган прижала ладонь к сердцу. — Я польщена.

— Молчи, лэта, — рявкнул Борец.

Керриган застыла от этого слова. Она не вздрогнула. Нельзя было, чтобы хоть кто — то снова увидел, как она вздрагивает от этого слова. Но гнев — глубоко пустившая корни ярость — закипел в ее венах, вызвал из глубин ее запасов магию.

— Как оригинально, — сказала она, но в ее голосе пропал юмор.

Лэта было словом из древнего языка Высших фейри, мертвого языка, кроме пары сотен книг на горе. Изначально слово означало наполовину фейри, а порой — пикси. Но в разговорах слово использовали не так. Борец не это имел в виду, когда назвал ее этим гадким словом.

Тут это означало шлюха — полукровка, стерва.

Такое не говорили в вежливом обществе.

— Я не могу допустить, чтобы лэта думала, что она может меня превзойти, — прорычал он.

Она не просила об этом бое. Она редко ожидала тех, кто бился с ней. Сейчас приятнее всего было бы забраться в кровать напротив соседки по комнате, Дарби, и не думать больше об этом моменте.

Но нет, она не могла позволить кому — то так ее звать. Она даже не знала, откуда он узнал, что она — наполовину фейри, но он собирался убить ее за это. Она видела это в его мелких глазках. Он предпочел бы убить ее, чем быть побежденным кем — то ее вида. Она знала таких. Гадов — расистов, которые мучили народ на улицах, потому что могли… потому что у фейри была вся власть.

Этот день будет другим. Борец видел ее в бою, думал, что вступал в бой, где мог победить. Он не знал, с кем имел дело.

Керриган потянулась в ядро своей магии, а потом… выпустила силы.

Она сначала напала на других мужчин. Волна воздуха вдавила одного в каменную стену за его спиной. Она подняла левую ладонь, сжала пальцы. Земля потянулась вверх из камней вокруг ног второго мужчины, приковала его к месту. Третий бросился к ней за ее спиной. Она щелкнула пальцами и подожгла его.

Она шагнула к Борцу с пылом в глазах. Но он не выглядел напугано. Он должен был бояться.

А потом он вытянул руку к ней, крепко сжимая камень в огромном кулаке.

Она застыла на месте. Она не могла пошевелиться. Не так, как когда она удерживала Борца на ринге магией воздуха. Это было что — то еще. Словно ее ноги приклеились к брусчатке.

Она вскинула голову и посмотрела в его глаза. Как он это делал?

Она нырнула в глубины своей магии, которая уже была трепещущей массой. Она ощущала, как ее запасы иссякают. Она нашла немного силы в глубинах ее эмоциональной боли, но ей нужно было больше.

— Ты получишь по заслугам, лэта, — проворковал он, шагая к ней, пока не оказался перед ней.

Она хмуро смотрела на него, с помощью остатков магии вырвалась из заклинания, которым он сковал ее. Его глаза расширились в шоке и тревоге.

— Как? — пролепетал он.

У Керриган хватило сил только оттолкнуть его руку. Камень, который он сжимал так крепко, упал и разбился на миллион кусочков у ее ног. А потом… он повернулся и убежал.

Керриган рассмеялась. Она хотела побежать за ним. Она хотела, чтобы он страдал за то, как обозвал ее. Но сил не было. Ее магия была пустым сосудом в ее теле. Она не была уверена, что могла вернуться в Отходы. Она прошла половину улицы, запинаясь, и рухнула на камни.

— Боги, — пробормотала она.

Ее голова гудела. Все болело.

— Нет, нет, нет, — прошептала она.

Это происходило. Она знала, почему была такой слабой. Почему казалось, что вся ее сила покидала ее.

Приближалось еще одно видение.

За пять лет у нее было только два видения. Оба раза она оказывалась обездвиженной. Видения работали как сифон. В одну минуту у нее была энергия, а в другую… видение забирало силы себе. И она не управляла. Не могла это остановить.

Она хрипло закричала, молясь богу, который ее слышал, чтобы ее кто — нибудь нашел. Чтобы Борец не вернулся и не воспользовался ее слабостью.

А потом зрение пропало, и запутанные картинки полетели перед ее глазами. Арена, полная зрителей, ждущих начало турнира. Черный дым и тьма. Фигура в черном. Она не могла разглядеть фигуру четче. Кто это был? Девушка в небе. Пойманная. Кричащая. Большая толпа перед зданием. Народ что — то скандировал, радостно вопил. Фигура прошла вперед в черном плаще. Лицо скрывала красная маска. Хаос.

— Нет, — выдохнула она, приходя в себя.

Ее глаза были стеклянными, то, что она увидела, крутилось в ее голове.

Первое видение было ясным, а второе хотя бы имело смысл. Но это? Что это было? И почему ей казалось, что ее вот — вот стошнит на брусчатку?

Зрение вернулось. В ушах звенело. Казалось, что она тут умрет.

Знакомый голос зазвучал сквозь какофонию в ее голове.

— Вот и ты.

— Дозан?

Дозан склонился над ней.

— Рыжая, сколько пальцев я показываю?

— Шесть? — пробормотала она. — Погоди…

Он больше ничего не сказал, легко поднял ее на руки. Она прислонила голову к его груди, игнорируя причины, по которым это