— Командир, чё ты торкаешь? Чё ты меня торкаешь…— скулил он, затравленно поглядывая из-под скрещенных ладоней на Валеру.

— Я тебя сейчас так торкну, сука, что ты, блядь, вообще забудешь великий и могучий,— пообещал Валера, яростно сопя на него сверху вниз.

С Валерой, как и с Палычем, я познакомился при крайне неприятных для себя обстоятельствах — меня ограбили на радиорынке, где я, студент-первокурсник, подрабатывал перепродажей всякой электронной ерунды. Ограбили меня вечером — забрали остатки нехитрого товара и выпотрошили все карманы. Но самое неприятное — отдубасили при этом так, что очухался я в больнице. Причем только на четвертый день, не помня даже своего имени.

Капитан милиции Васильев лежал в кровати рядом — ему, как и мне, пробили башку и сломали еще что-то не очень существенное в районе груди. Оказалось, Валера видел, как меня пасли, и решил, как они пишут в рапортах, «отработать простой материал на месте». Кем он себя мнил, Ван Даммом или Чаком Норрисом, я уж не знаю, но досталось ему даже больше моего.

Палыч носил Валерке пиво и апельсины и с подозрением косился на меня. Потом, когда меня отпустило и мозги немного прояснились, всех нас очень сблизило то обстоятельство, что мы оказались коллегами-физиками: я — студент физико-механического факультета, а Палыч с Валеркой — его выпускники. Правда, с работой им не повезло до крайности — весь тот выпуск физиков-ядерщиков оказался невостребованным, зато хорошо сработала кадровая служба питерского угрозыска. Валеру и Игоря заманили неплохими на тот момент окладами, а потом они, что называется, втянулись.

Впрочем, пару раз в месяц оба молодых офицера обязательно захаживали в клуб «Политехник» — бывшие выпускники слушали там свободные лекции интересных людей, а потом оставались попить пивка и подискутировать насчет устройства мироздания. Особой пояулярностью пользовались темы, концептуально раскрывающие важнейшие вопросы бытия: дискретности времени, сингулярности Вселенной или материальности информации. Впрочем, о холодном термоядерном синтезе там тоже можно было поболтать, только не сильно увлекаясь — оппонентов у этой технологии в среде бывших и работающих питерских физиков все-таки было больше, чем где-нибудь в Сорбонне. Поэтому могли и обидеть — исключительно вербально, разумеется.

Я на этих диспутах не просто бывал — я их организовывал, и там, в клубе, наша странная дружба неожиданно окрепла и получила некую смысловую нагрузку. Мы все чаще обсуждали не только принципы устройства мироздания, но и поразительные свойства человеческой психики, заставляющие одних людей совершать преступления, а других — противодействовать им.

Палыч первым поздоровался с Валерой. Он тронул его за плечо, потом слегка отодвинул в сторону и сказал:

— Ты неправильно ставишь вопрос. Без замаха. А таких уродов надо с замахом спрашивать.

Палыч тут же развернулся и влепил в мужика страшный удар с левой ноги.

Мужик со смачным шлепком вошел в стенку, после чего упал навзничь, потеряв сознание. Впрочем, уже через секунду он поднялся на ноги и, придерживая отбитую грудь, сказал новому экзекутору с нескрываемым уважением:

— Все понял, командир! Больше вопросов не надо. Зови дознавателя — начинаю свой рассказ.

Валера устало вытер лоб и крикнул в коридор:

— Елена Анатольевна, пройдите сюда, пожалуйста.Гражданин Мигуля готов покаяться во всех смертных грехах…

Гражданин Мигуля быстро поправил его, с тревогой глядя на Палыча:

— Не во всех, начальник! Две мокрухи в Песочном беру, а бабу на пляже шить мне не надо. Она не моя, мамой клянусь! Это ж васюкинские щенки студентку оприходовали…

Палыч взглянул на Валеру, выразительно шевельнув широкими плечами, но Васильев раздраженно махнул рукой:

— Не надо. Студентка, похоже, и впрямь не его. Местные постарались.

В кабинет вошла маленькая, но стройная девушка в светлых джинсах и ослепительно белой блузке. Она встала посреди всего этого ужаса, прижимая папку с бумагами к своей довольно выдающейся груди, и пискнула тоненьким голосочком:

— Ну и где я сяду, бля? Васильев, зараза, расчищай мне место. Хотя бы вон там!

Она указала на угол, где действительно еще можно было бы сесть вдвоем, и ей быстро освободили часть стола, смахнув уже осмотренное оружие на пол. К столу приставили стул, а рядом, на корточках, уселся задержанный, с нескрываемым восторгом разглядывая стройные ножки юного дознавателя.

Валера недовольно посмотрел на нас с Палычем:

— Чего приперлись? Не видите, работы полно…

Я отвернул полы пиджака и показал ему две фляжки с коньяком, уютно устроенные в каждом из внутренних карманов.

— А-а-а,— сказал он, оттаивая на глазах. — Ну, тогда пошли…

Мы направились к известному здесь закутку возле балкона, где обычно квасил трудовой милицейский народ, когда кабинеты были заняты.

В закутке была раковина, что сильно упрощало процедуру сервировки стола, точнее, подоконника— стола здесь не было вовсе, зато подоконник был очень удобный: широкий, ровный и даже сравнительно чистый.

Игорь тщательно, с мылом, вымыл три стакана, брезгливо отобрав их из общей кучи, а я достал первую фляжку и сразу разлил ее всю, без остатка. Игорь тут же взял свой стакан и отлил из него половину мне и Валере:

— Я же за рулем, куда столько!

— Ну, за здоровье! — Васильев чокнулся с нами так старательно, как будто от этого и впрямь зависело чье-то здоровье. Я подумал, что пить за здоровье — это все равно что воевать за мир, но спорить не стал.

Мы выпили, и Васильев спросил, тыча в Игоря пустым стаканом:

— Тошка приехал выпить. Скучно человеку после двух лет воздержания, это понятно. А ты-то чего приперся?

Палыч согласно кивнул и поднял вверх указательный палец: «О!»

Мы смотрели на него с любопытством, пока он выуживал из кармана куртки небольшую брошюру. Оттуда он извлек сложенный вчетверо кусок карты.

Пока Палыч разворачивал карту, я взял в руки брошюру и, потрясенный, вслух прочитал ее название:

— Оленский С. Ф, «Некоторые типичные способы совершения кражи личного имущества пассажиров общественного транспорта: теория и опыт».

— Это в каком смысле «теория и опыт» ? — спросил я. — Наука наконец-то занялась изучением криминала?

— Или криминал вышел на высокий научно-технический уровень, — тут же откликнулся Васильев, тоже с любопытством разглядывающий научный труд в моих руках.

Игорь раздраженно выхватил у меня брошюрку и убрал обратно в карман.

— Сюда смотрите, балбесы,— строго сказал он, указывая в какую-то точку на карте. — Это дом четыре по улице Очаковской. Здесь была районная поликлиника. А будет — стоматологический центр «Мада».

— А нам-то с тобой не по фигу, что там будет? — встрял Валера, которого после стакана коньяка заметно развезло.