Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Если не дураки…
///
А дураками они не были.
Им просто не повезло нарваться на оружие, о котором они ничего не знали, и пропустить фатальный удар. Они пытались сбежать, но не получилось. Они приняли удар, но поскольку видели гибель других крейсеров, то знали, к чему готовиться.
– Пожар в правом корпусе!
– Локализовать! – рявкнул в переговорную трубу Капитан.
– Не получается!
– Мы горим!
Сидящий в кресле Магистр испуганно съёжился и втянул голову в плечи. Что выглядело весьма комично для его массивной фигуры, наряженной в чёрную униформу, чёрный плащ и чёрную фуражку… Выглядело бы комично, если бы не атака страшными ракетами. Магистр любил производить впечатление грозного вояки, но сейчас, проигрывая, растерял весь лоск.
– Они нас достали?
– Разумеется, – угрюмо ответил Третий, прислушиваясь к невнятным крикам из переговорной трубы. Он видел, как быстро погибли крейсеры сопровождения, и догадывался, что сейчас творится в правом корпусе.
Паника и смерть. Температура запредельная, горит даже то, что гореть не способно, а остальное – плавится. И погасить ужасный алхимический пожар невозможно при всём желании. Огонь подбирается к баллонам с гелием, прожигает их, и катамаран начинает заваливаться набок.
– Что будет дальше?
– То же самое, что с крейсерами.
– Я не хочу умирать, – взвизгнул Магистр.
Тонкий голос сочетался с его фигурой так же плохо, как поза перепуганного цыплёнка, но Третий даже не усмехнулся.
– Никто не хочет.
Палуба ощутимо накренилась.
– Левый корпус! Травите гелий! – громко приказал Капитан. – Выравнивайте цеппель, иначе нас перевернёт!
– Нас перевернёт? – не сдержался Магистр.
– Всё может быть.
– А мы… мы опускаемся?
Третий промолчал, глядя в окно и думая о том, насколько же глупо задавать сейчас такие вопросы. А Капитан не ответил, поскольку был слишком занят текущими делами.
– Мы опускаемся? – переспросил Магистр.
– Скажи спасибо, что не падаем.
– Что?
Третий повернулся к бледному как мел радисту и жёстко спросил:
– Ты подал сигнал тревоги?
– Да, – кивнул тот, облизнув губы. – Они выслали помощь, но ближайший крейсер в двух часах хода.
– Почему так далеко?! – взвизгнул Магистр.
– Мы не очень удачно прыгнули.
Потому что торопились покинуть место сражения и астролог навёл переход наспех. Просто чтобы уйти.
– Когда ляжем на землю, егеря наверняка продолжат абордаж, – бросил через плечо Капитан. – Лысому нужна информация.
– Они уже продолжают, – выдохнул толстяк – ему показалось, что он слышит выстрелы.
– Согласен, продолжают. У них вообще нет нервов.
Тридцать отборных лингийских егерей прыгнули на катамаран с другого цеппеля, начали захват, который прервался лишь во время перехода через Пустоту, и теперь продолжили атаку. Плевать они хотели на то, что катамаран горит и кренится, – у них приказ.
Третий подошёл к стоящему у двери телохранителю и очень тихо приказал:
– Приведи сюда астролога. Если не успеешь – убей.
– Приготовиться к жёсткой посадке! – объявил Капитан.
Магистр снова взвизгнул.
///
Раскалённая обшивка левой «сигары» не выдержала – лопнула, и на месте зловещих красных пятен появились открытые раны – смертельные, страшные, – из которых вырывались языки огня. Придуманная Мерсой смесь горела бешено, недолго, но бешено, её нельзя было погасить стандартными средствами пожаротушения, и потому урон всегда оказывался значительным. Точнее – фатальным. Ни один цеппель, который принял на себя удар кошмарных ракет, не остался в воздухе. И катамаран не стал исключением.
Он резко накренился, когда огонь добрался до баллонов с гелием. Показалось, что вот-вот перевернётся и рухнет, но экстренные меры помогли: из правых баллонов стравили газ, и гигантский цеппель стремительно пошёл вниз, отчаянно пытаясь тормозить двигателями и рулями высоты.
– Ну, во всяком случае, они стараются, – заметил Помпилио, для которого не стали сюрпризом действия команды гибнущего катамарана.
– Совершенно с вами согласен, мессер, – кивнул Дорофеев. Теперь, когда противник был повержен, капитан стал значительно спокойнее.
– Жёсткая посадка – это не катастрофа. Главное, они спасут свою чудовищную машину. – Дер Даген Тур кивнул на грандиозное сооружение из астрелия, которое катамаран нёс на главной палубе. – И однажды смогут вернуть её в бой.
– К сожалению.
– К сожалению, – согласился Помпилио. – Тем не менее экипаж продемонстрировал выучку и хладнокровие.
– Именно так, мессер.
– Нужно будет сказать об этом капитану катамарана во время допроса.
– Я напомню об этом, мессер.
– Благодарю, Базза, я знаю, что на вас можно положиться.
– Благодарю, мессер.
Убедившись, что с Кирой всё в порядке, а враг повержен, Помпилио, как и Дорофеев, позволил себе несколько расслабиться и вернуться к привычной манере поведения. С некоторыми нюансами, разумеется, но так диктовали обстоятельства.
– Теодор, – протянул он в тот момент, когда катамаран ударился о землю.
– Ваш кофе, мессер, – произнёс подошедший слуга. Кофейник был специальный, очень толстый, поэтому напиток не остыл.
– Это ужасно, Теодор, – вздохнул дер Даген Тур, забирая с подноса кружку. – Ты ведь знаешь, что я всегда пью кофе сразу после выхода из Пустоты. Где ты был всё это время?
– Прошу простить мою медлительность, мессер, – склонил голову Валентин.
– Я только что говорил капитану, что могу во всём на него положиться. К сожалению, из всех присутствующих я могу так сказать только Баззе.
– Мне действительно очень жаль, мессер.
– Почему ты до сих пор не предложил капитану кофе?
– Я как раз собирался…
– Теодор, ты стал ужасно нерасторопен.
– Как вам будет угодно, мессер. – Валентин перевёл взгляд на Дорофеева. – Кофе?
– С удовольствием.
Кружка капитана – разумеется! – стояла на подносе, и Теодору оставалось лишь наполнить её:
– Прошу.
– Благодарю.
– Что-нибудь ещё, мессер?
– Скоро на борт поднимется Кира, полагаю, после всего пережитого ей потребуется расслабляющая ванна.
– Безусловно, мессер. – Валентин отвесил лёгкий поклон и покинул мостик.