«Хаммеры» меж тем пропылили мимо, удаляясь в сторону кибуца Зарьит, огни которого уже можно было смутно различить в закатной дымке, чуть дальше в западном направлении. Где-то там же, совсем рядом находилась контрольная точка пограничников номер сто пять, там располагался стационарный наблюдательный пост, и там «хаммеры» должны были по всем расчетам развернуться обратно. Наверняка у них есть специалист с приборами для полевой засечки точного места, вызвавшей срабатывание сигнализации магнитной аномалии, а генератор наведенного поля, врубленный Фашистом, исправно пашет и сейчас. Так что конкретную точку они должны локализовать довольно быстро. Вот только сделать при этом ничего не смогут, даже если сообразят, чем вызвано вдруг возникшее искажение поля, все равно, выходов только два: лезть через границу в поисках генератора, или перенастраивать механизм селекции помех под новые условия. Ни то, ни другое сейчас не реально. На ливанскую территорию погранцы не полезут, не их это дело. Если примут такое решение, то привезут сюда бойцов из какого-нибудь специального подразделения, типа «Эгоза», а может, чем черт не шутит и «Сайерет МАТКАЛ». И дело это отнюдь не одного дня: пока разработают план, пока все согласуют, пока проведут предварительное наблюдение и разведку… Не меньше недели уйдет. А перенастроить аппаратуру тоже не фунт изюму съесть: нужно связываться с вышестоящим штабом, выпрашивать специалистов, оформлять им командировки, везти на местность… В общем что так, что этак — хлопот полон рот. Так что, скорее всего, пограничники не станут возиться с этой проблемой на ночь глядя, отложат до утра, а утром все это не будет иметь уже никакого значения.

Патруль действительно вернулся через пятнадцать минут, на этот раз машины ползли еще медленнее, а когда замыкающая поравнялась с местом закладки генератора, вообще встали. Это было нехорошим признаком, и Волк внутренне напрягся, неосознанно стараясь усилием воли, внушить патрульным, что нечего тут возиться, надо двигаться домой и доложить о неисправности сигнализации начальству. Пусть командиры думают у них жопа-то больше.

Он невольно усмехнулся про себя, вспомнив давний случай еще времен своей службы в рядах родной Краснознаменной. Старый замшелый командир батальона распекал в штабе вызванных туда ротных, особо упирая на то, что из-за плохо подготовившей технику к смотру третьей роты ему, комбату лично, комиссия из Москвы вставила стержень размером от земли до неба, а молодой и зеленый ротный отделался на первый раз легким испугом. Ротный третьей роты Сашка Переведенцев, признанный заводила всех офицерских мероприятий, пьяница и балагур, с выражением глубокой скорби на лице считал бьющихся в плену оконной рамы мух и упорно не проявлял никаких приличествующих случаю признаков раскаяния. А когда отчаявшийся достучаться до лейтенантской совести комбат, наконец, прекратил причитать и заорал ему прямо в лицо, брызгая слюной: «Объясните, товарищ старший лейтенант, почему меня за вас должны постоянно дрючить?!» ответил гениально просто:

— Правильно, у Вас жопа-то больше!

Комбата от такой вопиющей наглости чуть не хватил удар, широко разевая рот, будто выброшенная на песок рыбина, он несколько секунд молча переваривал услышанное, после чего вкрадчивым, но готовым тут же взорваться звериным воплем голосом попросил:

— Повторите, что Вы сейчас сказали, товарищ старший лейтенант, я что-то не расслышал…

Сашка, глядя ему в глаза невинным васильковым взглядом, громко и членораздельно повторил:

— Я сказал, у Вас ЖЕ ОПЫТА больше. Потому они с Вами общались, а не со мной.

Крыть было нечем, комбат в сердцах махнул рукой и выгнал всех из кабинета. Зато уже к вечеру вся часть точно знала, что у начальства жопа всегда больше, чем у простых смертных.

Шутки шутками, но «хаммеры» все продолжали стоять на одном месте будто приклеенные. Похоже, старший патрульной группы напряженно решал, что же теперь делать. «Докладывай уже начальству, и вали отсюда!» — почти взмолился Волк. Ну, в самом деле, что тут такого? Технические проблемы случаются всегда и везде… Мало ли, какие накладки могли их вызвать? В конце концов, ведь вибрационная сигналка, тянущаяся по самому забору не повреждена, так что путь возможным нарушителям все равно закрыт. А в том, что никто не пробрался нелегально на израильскую территорию до их объезда можно быть совершенно уверенным: никаких следов на КСП, никаких повреждений забора… Так ведь? Так чего же вы такие въедливые, на мою голову? Все, успокойтесь и валите домой в теплые коечки, ночь уже на дворе…

Однако уговоры Волка никакого практического эффекта не возымели. Хлопнула, открываясь, задняя дверца «хаммера» и на дорогу спрыгнул нескладный солдат в круглых профессорских очках. Из салона машины ему подали какой-то утыканный рычажками и кнопочками ящик, после чего это чудо заковыляло, смешно подволакивая левую ногу к границе контрольно-следовой полосы, прямо напротив того места, где на ливанской территории был зарыт генератор. Волк бесшумно выматерился сквозь зубы, плотнее вжимая в глазницы бинокль. Солдат присел вместе со своим ящиком на обочине и принялся колдовать над ним, щелкая тумблерами и внимательно отслеживая показания то и дело вспыхивающих лампочек и отклоняющихся стрелок. «У, жиды! Наберут яйцеголовых в армию, расхлебывай потом!» — со злостью процедил сквозь зубы Волк. Тщательно продуманный и взвешенный план операции неожиданно начал трещать по швам, а работа на этот раз контролировалась на самом верху. Заказ был не простой, а имеющий весьма важную подоплеку, неприятности на границе должны были произойти именно в указанный день, чтобы отвлечь внимание мирового сообщества от не в меру обострившейся в последнее время критики иранской ядерной программы, а также сорвать какое-то важное совещание в ООН с участием США и Великобритании. По-крайней мере именно так в общих чертах обрисовал это все шейх Халиль, при постановке задачи. А точнее Волку и не надо было знать, лишь бы платили, хотя по возбуждению Фашиста, несвойственному последнему в обычной жизни, он понял, что порученное дело действительно весьма важно для судеб всего остального человечества и будет иметь поистине глобальные последствия. Впрочем, ему все равно было плевать на это с высокой башни, чисто военная часть вопроса, как казалось тогда, особой сложности не представляла, деньги платили немалые, а что там, в смысле глобальных последствий для человечества, так это неинтересно…

Долговязый еврей, наконец, закончил колдовать над своей аппаратурой и с довольным видом потрусил назад к «хаммеру», Волк смотрел ему вслед злым взглядом, раздосадованного хищника, борясь с искушением плюнуть на все и всадить пулю в эту удаляющуюся от него сутулую спину с темным пятном пота вдоль позвоночника. С такого расстояния он однозначно не промахнулся бы. В мозгу промелькнула сладостная картинка: солдат получив прямо между лопаток полутонный удар, мучительно прогибается в спине, всплескивает своими длинными тонкими руками, будто журавль крыльями, в наивной и бессмысленной попытке оторваться от этой грешной земли и ничком валится вниз, прямо под колеса замершего у обочины «хаммера». Он даже зажмурился, представляя себе все это, а когда вновь открыл глаза очкастый уже был надежно укрыт броней машины, только донесся издалека звук хлопнувшей двери. А потом «хаммер» фыркнул мотором и тронулся с места, уверенно набирая скорость, больше высматривать здесь патрульным было нечего, причина выхода из строя сигнализации найдена.