— Ты хочешь сказать, что тебя привлекают только ветреные мужчины? — спросила Руби. Она с любопытством подалась вперед и пролила чай себе на платье.

Мария схватила салфетку и смахнула капли чая с цветной оборки Руби.

— Именно это я и хочу сказать. Я все-таки дочь своей матери. И поэтому сейчас я намеренно встречаюсь только с такими мужчинами, в которых не могу влюбиться, то есть с теми, из которых получаются хорошие, верные мужья.

— Ну, что ж, дай Бог, чтобы у тебя все наладилось, — вздохнула Руби, ставя свою чашку в раковину. — А мы-то с Опал гадали: что это ты нашла в Вильярде Рейнолдсе?

Руби имела в виду директора местной школы, пятидесятилетнего холостяка, у которого было несколько университетских степеней и мать, не пришившая за всю свою жизнь и пуговицы.

— Абсолютно ничего, — засмеялась Мария. Она приложила к губам салфетку и тоже поднялась, чтобы поставить чашку в раковину. — Мне нравится его дом и его работа. — Она бросила на сестер долгий взгляд. — Наверное, это звучит очень расчетливо?

— Напротив, разумно… слишком разумно… — пробормотала Руби.

— Я очень хочу, чтобы ты была счастлива, — сказала Опал. — Но, выбирая себе мужа лишь разумом, вряд ли ты обретешь счастье.

— Я поступаю так, как считаю правильным, — ответила Мария, беря руки Опал в свои. — Я знаю все свои ошибки и не хочу повторять их снова. Да я и так счастлива.

— Ты действительно счастлива? Счастлива, Мария? — Опал обняла ее.

— Очень, — заверила ее Мария, стараясь убедить в этом и себя.

— А Тони и правда тебе понравился?

Этот вопрос Опал заставил Марию нахмуриться.

— Он очень красив, трудно это отрицать, — уклончиво ответила она, — да и говорила я с ним не больше минуты.

— Но он тебе понравился?

— Да! — почти закричала Мария, сразу же пожалев о своем признании. — Но именно поэтому мне нужно его опасаться.

Сестры переглянулись, затем Опал сказала:

— Мне кажется, ты несправедлива к нему. Однажды ты оттолкнешь от себя мужчину своей мечты.

Мария захохотала.

— О, не волнуйтесь, этого не случится! Это в книгах их множество, а вот в реальной жизни я ни одного не встречала.

— Нет, нет! Ты ошибаешься! — энергично запротестовала Опал.

— И вы говорите, что я романтик?! — Мария опять засмеялась. — Послушайте, дорогие мои! Я знаю, чего именно хочу от мужчины. Чтобы он был привязан к семье, был добрым и порядочным и имел хорошую работу. Все! Ничего особенного! И ни для кого другого я не собираюсь жертвовать так тяжело доставшейся мне свободой и независимостью! Ясно?

— Конечно, дорогая! — Руби бросила встревоженный взгляд на сестру.

— И закончим на этом!

— Как хочешь!

Мария вдруг почувствовала, как нежность к этим двум старушкам наполняет ее сердце.

— Пожалуйста, не волнуйтесь за меня! И не старайтесь заставить меня изменить свое мнение!

— Хорошо, — ответила Руби, — но только если пообещаешь, что не выйдешь замуж за Вильярда Рейнолдса.

Это ей не особенно грозило, учитывая, что сам Вильярд не испытывал большой охоты жениться.

— Обещаю, обещаю. Теперь вы успокоитесь?

— Полностью! — в унисон воскликнули сестры.

Мария, вымыв посуду, уже вытирала последнюю тарелку, когда в кухню вошла Опал. Скрип закрываемой двери напомнил Марии о том, что дверные петли давно не смазывали.

Она потянулась за смазочным маслом, которое стояло под раковиной в маленьком шкафчике. Нащупав флакончик с жидкостью, она взяла его и направилась к двери. Опал молча последовала за ней с явным намерением что-то сказать.

— Итак, ты что-то хотела мне сказать? — помогла ей Мария.

— Э-э… мы тут поговорили с Руби… — начала Опал. Ее голубые глаза возбужденно блестели. — И нам кажется, что мы могли бы найти тебе подходящего мужа. Конечно, если ты нам позволишь и не будешь относиться к предложенной кандидатуре предвзято.

— И этой предложенной кандидатурой будет Тони Мейсон? Так? — спросила Мария, отрываясь от своей работы.

— Мы обе уверены, что он не так плох, как ты думаешь, — уклонилась от прямого ответа Опал.

— Мм… я очень благодарна вам за заботу, но предпочитаю сама искать себе мужа.

— Я знала, что ты так скажешь, — упавшим голосом произнесла Опал. Она казалась такой несчастной, что Марии стало жаль ее. Она обняла старушку и хотела сказать что-нибудь ей в утешение, но тут в дверь позвонили.

— Я открою! — закричала Руби из гостиной.

Мария выпустила Опал из своих объятий.

— Я знаю, что вы желаете мне только добра, но я действительно не хочу никаких специальных знакомств. Обещайте мне, что не будете заниматься сватовством!

— Хорошо, — тяжело вздохнула Опал, глядя в сторону гостиной. — Я-то обещаю, но вот Руби… Мне кажется, ее будет нелегко отговорить.

В этот момент дверь резко открылась внутрь, сбив Марию с ног. На пороге стояла Руби, а рядом с ней не кто иной, как Тони Мейсон.

— О, извини, дорогая! — воскликнула Руби.

Тони протянул руку, чтобы помочь Марии подняться.

Она помедлила. Однако ей ничего не оставалось, как принять его помощь. В конце концов, он ничего плохого ей не сделал, наоборот, был вежлив. Мария протянула руку, и он с легкостью поднял ее обратно на ноги.

— Спасибо, — сдержанно поблагодарила она, отряхивая джинсы.

— Мика пригнал фургон Тони в город, — радостно сообщила Руби. — Но потребуется время, чтобы его починить. Нужно будет заказывать какие-то детали.

— Боже мой! — воскликнула Опал. — И сколько же потребуется на это времени?

— Если он сделает заказ сегодня, то, возможно, деталь будет готова завтра после обеда, — вмешался в разговор Тони. — Если нет, то в среду.

Опал сочувственно вздохнула.

— Какая неприятность!

— Но не для нас, — хитро подмигнула Руби. — В отеле нет ни одного свободного номера, и Мика отправил Тони к нам. Я сказала, что мы с радостью сдадим ему комнату, — она улыбалась, как ребенок. — Что ты думаешь насчет той комнаты, рядом с Марииной?

Вопрос Руби Смит повис в воздухе, воцарилась неловкая тишина. Тони Мейсон, почувствовав напряжение, перевел вопросительный взгляд с Опал на Марию.

Наконец Опал решительно начала:

— По-моему, это прекрасная комната.

— Ну вот и отлично. — Руби повернулась к Тони: — Бери свои вещи, и Мария проводит тебя. Мы сами живем на первом этаже, а ваши комнаты выше. С каждым годом становится все труднее и труднее подниматься по лестнице.