Я выпорхнула из кабинета абсолютно счастливая. Моя спасительница стояла на площадке. Я бросилась к ней с благодарностью, но она отмахнулась:

— Да, ладно, хватит тебе! Лучше расскажи, как там?

— О! Меня, кажется, приняли!

— Отлично! Ну, будем надеяться, что и меня возьмут.

— Возьмут, — уверенно сказала я, — не могут не взять.

Мне очень хотелось, чтоб мы оказались в одном классе.

— Как тебя зовут? — спохватилась я.

— Ирина.

— А меня — Яна.

Я оказалась права. Иру взяли.

С тех пор мы сидим за одним столом. Мы дружим в школе.

То, что происходит в школе, никак не стыкуется с тем, что вне ее. Ирка не может жить в том мире, где живут Лика и Ксанка. А я могу. Легко.

И еще: раньше я думала, что мир беспросветен и черен. Утро — это только насмешка для тех, кто по наивности думает, будто за ночью всегда наступает рассвет.

При свете дня ужасы мира только отчетливее видны. Повсюду противоречия и преступления, достаточно включить телевизор или зайти в Инет, как вся грязь мира обрушивается на тебя зловонным потоком.

Ну и как прикажете жить? Да еще и радоваться жизни?

Оказывается — можно.

Когда я перевелась в гимназию, то увидела по-настоящему увлеченных людей. Они писали стихи, рисовали, занимались музыкой. Участвовали в различных конкурсах, буквально каждый второй. Конечно, были между нами и имущественные отличия, и проблемы возникали, но почему-то не так остро, как в старой школе.

Сначала меня это удивляло, даже пугало.

Дома телевизор с плохими новостями и озабоченные этими новостями родители, на улице бомжи, обкуренные подростки, никому не нужные старики на фоне новых особняков и дорогущих машин. А личная жизнь? Об этом вообще лучше не вспоминать, а то я снова погружусь в депрессию.

Так вот, мы с Ирой подружились.

Ирка — настоящая оптимистка. Вот что удивительно: она умеет вывернуть наизнанку любое мое представление, а может, наоборот, вернуть мне лицевую сторону бытия…

Я ей говорю — все плохо!

А она — нет, не так чтоб очень.

Я: Мир катится в тартарары!

Она: Но постепенно все как-то налаживается.

Я: Миром правят деньги.

Она: Любовь!

И что интересно, пока я с ней, потихоньку начинаю верить в ее правоту.

Может быть, поэтому я ей рассказала о Лехе и своих сомнениях и страхах.

Леха нравился всем, даже моей маме.

— Я даже не думала, что такие мальчики еще существуют, — призналась мама, впервые пообщавшись с ним.

Я была с ней согласна. Ведь я тоже не думала. Хотя временами мне казалось, что он придумал меня так же, как и я его. Наши представления друг о друге не совпадали с реальностью. Или с нашими представлениями о реальности… О! Как все сложно! Я совершенно запуталась!

Весь день думала о синей розе. Почему он выбрал именно этот цветок? Хотел показаться оригинальным? Или меня порадовать?

То есть я в его глазах выгляжу эдакой экзальтированной девушкой с завышенными претензиями. Такой девушке ни в коем случае нельзя дарить обычные цветы, она обидится. А я обычная девушка или нет?

Но не спрошу же я его об этом. Надо быть круглой идиоткой, чтоб обсуждать со своим молодым человеком цветы, которые он подарил.

И потом, чем я недовольна? Ни одной девчонке парни цветов в школу не приносят. Из-за розы я целый день в центре внимания. Это необычно и, как оказалось, приятно. Так чего же мне еще?

Мы не виделись целых две недели! Я так соскучилась! Так извелась! Но он вернулся. Мы снова будем вместе. Будем гулять по вечерам, он будет говорить мне о своей любви и мечтать о нашем будущем. Да, он уверен, что мы никогда не расстанемся. Он все распланировал заранее и поделился со мной своими планами. Мне немного странно и… страшновато. Но это ничего, пройдет. Ведь я люблю его. И пусть будет так, как он хочет.

До самого вечера я держала в голове вопрос:

— Как соревнования?

Стыдно. Я почти не интересуюсь его жизнью без меня. Не живу его интересами. Наверное, я эгоистка, потому что думаю только о себе, своих страхах и своей ревности. К тому же я абсолютно не разбираюсь в спорте. Нет, шахматы от тенниса отличу, конечно, но не больше.

В программировании я тоже ноль. До Лехи я даже пользователем себя могла назвать с большой натяжкой. Надо отдать ему должное, кое-чему он меня научил и продолжает учить.

Жаль, что у него так мало свободного времени. Зато каждая наша встреча — праздник.

Томительное ожидание вечера и — Леха позвонил!

— Ян, слушай, мне тут надо одну штуку доделать, — признался он, — может, ты ко мне зайдешь? Подождешь немного, а потом мы куда-нибудь сходим.

С бьющимся сердцем подхожу к его дому, поднимаюсь по лестнице, в лифт не сажусь, потому что лифт слишком быстро доставит меня на его этаж и я не успею подготовиться к встрече.

Поднимаюсь и поднимаюсь, считая ступени, а в голове пусто, звон-перезвон.

Вот его дверь. Нажимаю кнопку звонка. Слушаю, как трель разносится по квартире. Пугаюсь, а вдруг Лехи там нет? Вдруг он ушел, не дождавшись меня?

Нет! Из квартиры доносились звуки музыки и чей-то смех. И смеялся не Леха и не его мама. Я бы узнала, если бы это была его мама…

Выходит, у него там гости? Какие-нибудь девчонки-спортсменки. Вот одна из них мне сейчас откроет и… что я ей скажу?

Убираю палец от звонка, отступаю от двери, разворачиваюсь и очертя голову несусь вниз по лестнице.

Наверху хлопает дверь. Кто там? Леха или спортсменка? Но у меня уже нет сил для того, чтоб подняться или хотя бы позвонить по телефону.

Я ухожу…

Вот такой вот праздник я себе устроила.

И что же теперь делать?

Втяжелых раздумьях добрела до Ликиного подъезда. Поднялась на лифте, подошла к двери. Ну конечно! Моя беспечная подруга даже не потрудилась закрыть ее.

Я не стала звонить, вошла и крикнула с порога:

— Тук-тук, есть кто живой?!

— Заходи! — донесся до меня Ликин голос.

— Что это у вас дверь нараспашку? — преувеличенно весело спросила я, снимая пальто.

— Да так, забыла закрыть, — ответила Лика, появляясь в прихожей, она была явно не в настроении. — Ты сегодня одна, что ли? — спросила она.

— Ага…