* * *

Удивительное дело, но с момента аварии я всё прекрасно помню. Сознание не отключилось от удара, а наоборот, будто впитало энергию от столкновения, что дало организму силы смотреть на всё происходящее вокруг широко открытыми глазами.

Боли я не чувствовал. Впрочем, не было вообще никаких чувств. Только мысли и страхи. Мозг лихорадочно пытался сообразить, насколько всё плохо, опираясь только на ту информацию, которую имел. А её имелось крайне мало. Тело сковало мешаниной металла и пластика. Мне было не повернуться, чтоб осмотреть себя на предмет кровотечения. В обозримом пространстве было только разбитое окно, водительской двери, открывавшее вид на суету вокруг. Своё тело я почти не видел - только левую руку от плеча до локтя. Всё остальное скрыто взорвавшейся и сдувшейся подушкой безопасности. Не известно, когда прибудет помощь. А истечь кровью можно крайне быстро. Никто из галдящих вокруг людей не рисковал вытаскивать изломанное тело.

В покорёженной машине я пролежал около получаса. Все кричали, суетились. Из кабины грузовика вытащили водилу. Он бы и сам справился без посторонней помощи, но от столкновения получил глубокую сечку на лбу, из которой ручьём лилась кровь, заливая глаза и мешая видеть. Правда, он еще держался за грудь и непрерывно кашлял. Наверное, бедняга ударился о руль. Его усадили и наскоро, пока не приехала скорая, перемотали голову бинтом, предварительно промыв рану водой и наложив на рану скрутку бинта. Эти манипуляции довольно проворно проделала светловолосая худая девушка, небольшого роста в легком сером пуховике. Она одна не растерялась и принялась раздавать команды окружающими. Отправила кого за аптечкой, кого за водой. После перевязки она подошла к моей машине, посмотрела на меня и только сочувствующее покачала головой. Спасибо, блин. Жаль не могу сказать пару ласковых. Мне только такого взгляда и не хватало. Видимо увидев в моих глазах злость, девчонка поспешно куда-то ретировалась.

Тут наконец послышались звуки сирен. Приехала бригада МЧС вместе со скорой. Врачи увели водителя фуры. Спасатели побегали вокруг и принялись резать машину, выковыривая меня будто шпротину из жестяной банки. Пара минут и вот уже надели воротник и положили на носилки. Кто-то начал задавать стандартные вопросы:

— Вы меня слышите? Как вас зовут? Сколько пальцев я показываю?

Я искренне пытался ответить, но мог только вращать глазами. Думаю, толку от этого было мало.

Когда грузили в карету скорой помощи, увидел в толпе ту девушку, что сочувственно смотрела на меня. Она, поймав мой взгляд, вдруг ни с того ни с сего улыбнулась и сказала:

— Удачи, парень! — Слов я не услышал. Понял смысл лишь по движениям губ.

Удача уж точно мне пригодится.

Вот ведь угораздило…не хотелось бы повторять судьбу собственных родителей, разбившихся на машине несколько лет назад.

Сознание погасло только на хирургическом столе, да и то как-то слабо. Нехотя. При этом я всё равно, будто со стороны, наблюдал за тем, как команда профессионалов кромсает моё бренное тело. А потом собирает, будто конструктор «лего». Что-то сшивали, фиксировали. Пару раз даже что-то выкинули, будто лишние детали. Но в целом – результат был неплохим. Я доволен.

Чувства включились резко, как будто кто-то тумблером щёлкнул. Попытка открыть глаза ни к чему не привела. Что-то мешало. Зато слух великолепно отработал. То, что я услышал, мне категорически не понравилось. Это был плач жены. Рыдания перемежались стандартными в таких случаях фразами: «Что нам теперь делать? Как же так вышло?» и так далее. Так же услышал про водителя грузовика и всех его предков такие выражения, которые даже меня, человека, почти половину своей карьеры проведшего на стройплощадке, вогнали в краску.

Хотелось успокоить супругу, сказать что-то ласковое, что ничего страшного не случилось, что я обязательно поправлюсь, но тело мне не подчинялось. Оставалось лишь мысленно посылать волны тепла моей маленькой девочке.

Несколько дней я провёл, подобно овощу. Приходили и уходили врачи, обсуждали мои шансы на выздоровление и восстановление. Судя по этим разговорам, состояние моё было стабильным и вызывающим определённую долю оптимизма. Нужно только время.

Мои ощущения несколько разнились с мнением врачей. Было больно. Даже очень. Никогда я не испытывал подобного. Ноющая боль в груди и животе переходила в режущую в конечностях. Становилось легче только два раза в сутки. И каждый раз перед облегчением я слышал, что в палату кто-то входит. Чувствовал запах женских духов. Это приходила медсестра, чтобы вколоть обезболивающее, утром и вечером. И, признаюсь, я каждый день ждал этот аромат. Лёгкий цитрусовый аромат, с нотками корицы. Даже если медсестра заходила не с целью укола, а по иным делам, от одного запаха становилось немного, совсем капельку, но легче. Этот аромат я запомню навсегда.

Было еще одно ощущение, которое не уходило ни на секунду. Жжение по всей поверхности тела. Будто верхний слой кожи сняли тупой бритвой и плеснули одеколоном. Оно было не таким нестерпимым, но каждый день будто усиливалось. Понемножку, совсем незаметно. Оно даже стало каким-то привычным. Но постоянно напоминало о себе. От чего так, я не понимал.

Объяснение нашлось через пару недель моего нахождения в больнице.

Утром ко мне пришла Олеся. Осторожно погладила по плечу. Поцеловала в замотанный бинтами лоб. Прикосновение родных рук и губ выдернули меня из дремоты.

— Доброе утро, любимый, — приятный голос заставил мысленно улыбнуться.

Каждое утро она проделывала одни и те же действия. Ставила на прикроватный столик сумку и термокружку со свежесваренным кофе. Открывала жалюзи на окнах и, достав из сумки электронную книгу, брала кофе. Садилась справа от меня в кресло и принималась читать. Читать в слух. Я всегда любил читать. Каждую свободную минуту старался занять чтением. В основном это была фантастика, но с возрастом появилась тяга к классической литературе, которую так не любил в школьной программе. Если я не мог читать книгу, то старался слушать аудио вариант. И вот теперь, находясь в безвольном теле именно этим я и занимался. Слушал, как любимая, всё время, что находилась рядом, читала мне моих любимых авторов. Как же мне повезло встретить эту женщину.

Около часа спустя дверь в палату открылась. Олеся коротко поздоровалась. По ответному приветствию я понял, что это лечащий врач – Ахмед Умарович. Завязался разговор, из которого стало понятно, что особо никаких изменений пока что нет. Самое интересное, что сообщил врач - сегодня меня ожидает «увлекательное» развлечение,