litbaza книги онлайнИсторическая прозаИмперия Сергея Королева - Антон Первушин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 73
Перейти на страницу:

Дело шло. Отдельные детали двигателя «ОР-2» взялись изготовить сотрудники ЦАГИ. Были завершены работы над новым планером «БИЧ-11». 22 февраля Сергей Королёв самолично приступил к его испытаниям.

Однако для того, чтобы группа энтузиастов превратилась в коллектив, имеющий материально-техническую базу и гарантированный государственный заказ, понадобилось решение более высокого уровня, чем Наумов и Малиновский. И ракетчики такое решение получили.

Высокий покровитель

Первым советским высокопоставленным руководителем, обратившим внимание на ракеты, стал известный военачальник Михаил Николаевич Тухачевский. В мае 1928 года он был назначен командующим войсками Ленинградского военного округа, приехал в бывшую столицу и сразу прослышал о группе энтузиастов ракетного дела, объединившихся вокруг Газодинамической лаборатории (ГДЛ), и проектах молодого ученого Валентина Петровича Глушко. Тухачевский добился того, чтобы Иоанновский равелин Петропавловской крепости был отдан под механические мастерские и испытательные стенды ленинградских ракетчиков. Летом 1931 года он стал заместителем председателя Революционного военного совета (РВС) и начальником вооружений Красной армии – с этого момента ГДЛ прямо подчинялась ему.

Реформирование и перевооружение армии было любимой темой Тухачевского. Он проникся ею в 1916 году, когда оказался в немецком плену. Вот как Михаил Николаевич, тогда подпоручик, описывал свои мысли:

«Немцев я ненавидел, как ненавидит дрессировщиков пойманный в клетку зверь. Рассуждения моих товарищей по плену, иностранных офицеров, о причинах неудач русско-японской кампании и наших поражений в эту войну меня приводили в бешенство. Устав обдумывать план побега, я отдыхал тем, что мысленно реорганизовывал нашу армию, создавал другую, которая должна была поставить на колени Германию. И дать почувствовать всему миру мощь России. Я составлял планы боевых операций и вел армии в бой…»

Возможно, сохранись царизм в России, желаниям Тухачевского по преобразованию армии все равно нашлось бы применение, однако монархия рухнула, и будущий «красный маршал» предложил свои услуги правительству Владимира Ленина. Идея о переходе на сторону революции начала вызревать еще в плену, но окончательное решение Тухачевский принял, вернувшись на родину:

«Когда я попал в Петроград, у меня не было и мысли о переходе к большевикам. Все мои думы занимала армия, которая должна была восстановить порядок в стране и накостылять по шее немцам. Я люто ненавидел Керенского и всех, кто развалил армию. По моему мнению, тогда было еще не поздно собрать силы и, сбросив Временное правительство, установить военную диктатуру. Когда я говорил об этом, мне рассеянно отвечали: “Да… Да… Это может спасти Россию…” Но я был только поручик, “щелкопер”, и серьезно с моим мнением никто не считался. С генералитетом мне говорить не приходилось, но чем больше у меня было разных других встреч, тем сильнее было разочарование. В верхах были или потерянность, или словоблудие, а мы, молодые офицеры, полные сил и решимости, вынуждены были бездействовать и подвергаться унижениям. Питер был мне более чужд, чем Москва, и я надеялся, что в Москве другой дух, – уехал туда. Но там был такой же хаос и разброд мыслей.

Но когда я был у Куйбышевых, то я почувствовал, что меня там поняли и что мои планы о той армии, которые я вынашивал в плену, не казались им бредом безумца. Только старший Куйбышев подвел под эту армию другую основу. И как ни красноречив был Валериан Владимирович, но сознаюсь, в то время я очень мало разбирался в политике и понял только одно: тут люди не только живут своими идеями, но и действуют. Хотят они блага народу и порядка, а благо и спокойствие охраняются армией. Так это понимал и Николай Куйбышев. Как только я дал согласие, меня сразу же потащили по разным местам, и я убедился, что много старших офицеров и даже некоторые генералы избрали тот же путь, что и я. На душе сразу стало легче… Но тогда я совсем не рассчитывал на генеральскую должность, которую получил благодаря рекомендации Валериана Владимировича Куйбышева».

5 апреля 1918 года Михаила Тухачевского приняли в члены Российской Коммунистической партии большевиков (РКП(б)), после чего он удостоился встречи с Лениным. Рассказывают, что Владимир Ильич сразу задал «поручику-коммунисту» два вопроса: при каких обстоятельствах тот бежал из немецкого плена и как смотрит на строительство новой социалистической армии? Тухачевский ответил, что не мог оставаться в плену, когда в России развернулись революционные события, а затем стал подробно излагать свои мысли о том, как соединить разрозненные красногвардейские отряды в настоящую регулярную армию.

Представления Тухачевского о будущей армии и будущей войне формировались годами, но по основным пунктам оставались неизменными. Вкратце они изложены уже в первом пятилетнем плане развития Вооруженных сил, разработанном Штабом РККА в 1927 году. В основу плана легли следующие соображения: «Решающим средством будущего вооруженного столкновения являются: а) стрелковые войска с мощной артиллерией; б) стратегическая конница; в) авиация». Через год Тухачевский заменил стратегическую конницу на десятки тысяч танков, за что пострадал: Иосиф Сталин вполне справедливо назвал его планы «фантастическими», а самого «красного маршала» – «авантюристом» и «контрреволюционером», после чего против Тухачевского была развернута травля, к которой подключились военачальники-конкуренты.

Тем не менее утверждение Тухачевского, что в грядущей войне с капиталистическим миром основной ударной силой станут механизированные части при поддержке авиации, никем в советском руководстве всерьез не оспаривалось, и позднее, в мае 1932 года, Сталин прислал Михаилу Николаевичу примирительное письмо, в котором, оставаясь убежденным противником идеи создания многотысячных танковых армад, поддержал планы по реформированию и переоснащению Красной армии:

«Несомненно, что изменившийся за последние годы характер армии, рост техники военного транспорта и развитие авиации, появление механизированных частей и соответствующая реорганизация армии – создают совершенно новую обстановку, лишающую споры о большом количестве дивизий их решающего значения. Нет нужды доказывать, что не количество дивизий, а прежде всего их качество, их насыщенность техникой будет иметь отныне решающее значение. Я думаю, Вы согласитесь со мною, что 6-миллионной армии, хорошо снабженной техникой и по-новому организованной, – будет вполне достаточно для того, чтобы отстоять независимость нашей страны на всех без исключения фронтах…»

Таким образом, курс на реорганизацию армии был определен и одобрен советскими вождями. Будущая война должна была стать поистине фантастическим зрелищем: колонны изрыгающих огонь механических чудовищ, пикирующие из зенита ракетные самолеты, дальнобойная суперартиллерия, сеющая смерть на соседнем континенте.

Больше того, военные специалисты того времени полагали, что в ходе будущей войны будет использоваться оружие массового поражения. За неимением атомных бомб (о которых, кстати, активно писали фантасты) предлагалось применять отравляющие вещества. Вероятность их использования в ходе войны даже не обсуждалась – считалось, что они будут использованы в любом случае. Хорошей иллюстрацией общих умонастроений того времени служит фильм «Облик грядущего» (1936), снятый по оригинальному сценарию Герберта Уэллса. В этом фильме очень красочно показано, как химические атаки на крупнейшие города мира приводят к крушению основ человеческой цивилизации.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 73
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?