– Он все еще лежит в Хаддише. Глубоко в восстановительной комнате.

– А то существо, о котором я тебе говорила, разум-левиафан, который поднялся при падении Мирчаза?

– А мог ли это быть настоящий разум-левиафан? Не химера ли это, которую так долго выискивали?

Лессис пожала плечами:

– Я не могу утверждать, что понимаю такие вещи.

– А я могу?

– Ты понимаешь их, сестра. Ты понимаешь их лучше любого из смертных.

Наступила тишина.

– Ну что ж, возможно, и так. Во всяком случае, мальчик знает больше, чем он открыл нам.

– Я не чувствую угрозы со стороны Релкина. Синни отметили его.

– Ваакзаам Великий отметил его тоже. Он видит лучше, чем все смертные вместе взятые. Он увидит их метку. Он узнает, что Синни вмешались, нарушив свою клятву. Угроза и ненависть, бурлящие в груди Ваакзаама, не позволят ему простить такие раны.

– Мальчик никогда не сможет вернуться к нормальной жизни. Я послала инструкции, чтобы наша Служба сама разместила его и держала под пристальным наблюдением и строгой охраной. Его дракон точно так же должен быть защищен. Обманщик придет за ними.

– Ах, – сказала Рибела, – бедный паренек, его мечты никогда не сбудутся.

3 ГЛАВА

Под стремительно бегущими облаками торговое судно «Лилия» пробивалось сквозь длинные перекатывающиеся волны. Выйдя три дня назад с островов, оно не теряло времени зря и воспользовалось ровным южным ветром. Трехмачтовая, с прямым парусным вооружением, трехсоттонная «Лилия» несла груз текстиля и рафинированного сахара. На ее борту, ко всему прочему, была еще и дюжина пассажиров, включая драконира первого класса Релкина из Куоша.

Когда солнце утонуло за западным горизонтом, Релкин, облокотившись на леер{2} с подветренного борта, упивался морским воздухом. Он смотрел, как огромные волны надвигаются на них, поднимают нос корабля, а затем пробегают под леером и исчезают за кормой.

Он ехал домой. Возвращался в Драконий дом в Марнери, к своему дракону. Как он соскучился по этому огромному зверю. Дракон был для него семьей, которой он никогда не знал. Релкин привык к постоянному соседству существа с таким хорошо знакомым низким хриплым голосом. Он молился, чтобы Курф не сделал ничего безрассудного или опасного для здоровья виверна. Уж если кого среди драконопасов и надо было заменить, так это в первую очередь Курфа. Парень во сне и наяву видел себя в роли музыканта.

Но, успокаивал Релкин сам себя, теперь он уже скоро будет дома. Вернется в этот, стоящий на берегу длинного узкого залива, город из белого камня со Сторожевой башней, возвышающейся на холме. Вернется в родной Драконий дом, с его шумом и запахами. Релкин должен был признаться, что с нетерпением ждет этого момента. Он и в самом деле хотел вернуться к этой своей жизни. И все же… другая его часть стремилась к переменам. Теперь он уже стал мужчиной и ясно видел судьбу, которая ожидала его, как только он покинет ряды Легиона.

В новой, мирной жизни его ждало столько нового!

Прежде всего была Эйлса, длинноногая леди гор. Наследница титула вождя своего клана, отклонившая домогательства всех своих поклонников. И все это – только ради него. Он понимал, что он очень счастливый человек. Их любовь была настолько сильной, что ничто не могло ее сломить.

Затем, в долине Бура его ждал хороший кусок земли. Земля и очень много работы – пока он не расчистит свой надел, чтобы на нем можно было бы начать фермерское хозяйство. А потом – опять работа.

Но у них ведь есть золото, и неважно, что произойдет на суде, который ему грозит. Даже если и отберут у него ту часть золота, которую он положил в банк в Кадейне, у него все еще останутся ценности, спрятанные у дороги. И там вполне достаточно, чтобы купить мулов и лошадей, а также нанять дюжину человек, которые помогли бы расчистить поле.

Добавь сюда Базила, который будет счастлив помахать лопатой или топором просто так, ради упражнения – и через несколько лет ферма заживет полной жизнью.

А пока будет расти ферма, они с Эйлсой будут растить детей.

И Базил тоже будет оплодотворять яйца, возможно многократно, так как знаменитый дракон Хвостолом высоко котируется у женской половины драконьего рода.

Великолепное будущее казалось вполне определенным. Они уже отслужили в Легионах Аргоната полный срок и теперь переедут на новое место и проживут там до конца своих дней.

Но мечты о будущем сталкивались с некоторыми препятствиями, и любое из них могло все разрушить.

Эйлса все еще укрывалась в Видарфе. Последнее письмо он получил от нее за неделю до посадки на корабль в Кунфшоне.

Она чувствовала себя окрепшей. Но он знал, что это потрясение, которое она испытала под рукой Властителя, потрясло ее. Ваакзаам попытался разрушить мозг девушки и превратить ее в свое покорное создание.

Он потерпел неудачу, но Эйлса тяжело пострадала. Долгое время она боялась спать, так ужасны были ее сны. Ведьмы послали ее в Видорф, в древний Храм, который славился своим целительным воздействием, особенно на тех, у кого было неладно с умом и душой.

Там она получила самый лучший уход. Ее дни проходили за молитвой и работой в ткацкой мастерской. В ее письмах было видно постепенное, но уверенное возвращение в себя, но все равно никто не мог поручиться, что она полностью вылечится. Возможно, ей придется остаться в Видорфе на всю оставшуюся жизнь.

Релкина это очень мучило. Он не мог представить себе будущего без ее прелестного присутствия, без этих проницательных голубых глаз и пшеничных волос, без этого острого ума и горячей души. Жить без нее будет невозможно.

А затем предстоял еще этот суд, это глупое судилище. Они, эти таинственные они из Верховного Командования Легионов, хотели отобрать у него золото и, может, даже посадить его в тюрьму.

У Релкина внутри начал подниматься гнев. Это золото, черт бы их побрал, было сполна им отработано. Каждый кусочек каждого таби, и монеты, и ожерелья. Все это стоило им с Базилом мучительных и героических усилий. Они с дюжину раз чуть не расстались со своими жизнями, но ведь они способствовали падению режима Высоких лордов Тетраана.

«Кто теперь правит в Мирчазе»? – задумался он. Суд послал запрос в Мирчаз о золотых таби, но, когда сам Релкин покидал Мирчаз, там царил совершеннейший хаос. Кто знает, что там после этого произошло.

За остальное золото он мог не беспокоиться. Он вывез его из Ог Богона, это был королевский подарок, и король Хулапут из Ог Богона может поручиться и за него, и за дракона. Но вот золотые таби, которые он достал из стены дома эльфийского лорда… Большинство эльфийских лордов на тот момент свешивались с фонарных столбов по всему городу – те, кто не бросился в костры, разведенные из обстановки их собственных дворцов. Злое царствование Высоких лордов закончилось. Релкин покончил с их Великой Игрой и чувствовал, что поступил справедливо, освободив их от таби, этих милых маленьких подушечек из блестящего золота.