Она пришла в гимназию узнать, какие должны быть знания у выпускниц. Большое здание, широкие лестницы, длинные коридоры и множество дверей, а еще легкость, с какой на переменах, после прозвеневшего звонка, девушки смеялись и болтали, высыпав в залу рекреации, да еще та уверенность, с какой учительницы, высоко подняв голову, шествовали в классные комнаты и по коридорам, – от всего этого Ольга оробела, да так, что забилась в угол возле лестницы и все только смотрела, не осмеливаясь выйти. Там ее и заметила после окончания уроков одна учительница. Она выслушала все, что, едва не плача, пролепетала Ольга, взяла ее за руку и привела к себе домой.

– Закон Божий, немецкий язык, история, арифметика, география и природоведение. Чистописание, пение, рисование, рукоделие. Осилишь ли ты все это?

Катехизис Ольга знала назубок благодаря подготовке к конфирмации; она читала драмы Шиллера, романы Фрейтага и «Отечественную историю пруссов» Зегертса, она знала наизусть стихи Гёте и Мерике, Гейне и Фонтане, знала и многие песни из сборника Эрка[7] «Немецкий песенный сад». Учительница велела Ольге прочитать стихотворение, спеть песню и решить в уме несколько арифметических задачек. Она повертела в руках ридикюль, который Ольга сама связала крючком, и у нее не осталось сомнений в способностях Ольги к рукоделию, а также чистописанию и рисованию. Камнем преткновения оставались география и природоведение – Ольга знала многие растения, деревья, цветы, грибы, но она слыхом не слыхала о классификации животных и растений, о Карле Линнее и Александре Гумбольдте.

Учительнице Ольга понравилась. Она дала девушке учебники по географии, по домоводству и по природоведению, сказала: «Если нужна будет помощь, милости прошу. Да! Хорошенько почитай Библию и „Фауста“!» – и с тем отпустила.

Герберт знал, что с восемнадцати лет поступит в гвардейский пехотный полк. А до этого времени надо было подготовиться к экзамену на аттестат зрелости. Он занимался с домашними учителями, учился старательно. Но сердце его принадлежало стрельбе и охоте, верховой езде, гребле и бегу. Он знал, что однажды к нему перейдут поместье, сахарный завод и пивоварня, он понимал, что отец правильно делает, посвящая его в управление и хозяйственные дела. Но он не видел себя в этой роли – владельца поместья и предприятий. А видел он широкий простор земли и неба. Когда он бегал, то поворачивал назад не потому, что силы были на исходе, а потому, что наставала темная ночь и мать дома наверняка начинала тревожиться. Он мечтал когда-нибудь пуститься бегом вслед за солнцем, бежать и бежать, чтобы светлый день никогда не кончался.

После отъезда Виктории прошло некоторое время, прежде чем у Герберта и Ольги, оставшихся вдвоем, снова завязалась дружба. Пойти в гости к Герберту ведь было совсем иное дело, чем пойти к Герберту и Виктории: Ольга заметила подозрительные взгляды его родителей и перестала приходить в господский дом. Герберта приводили в ярость понимающие ухмылки деревенских, когда те, случайно повстречав где-нибудь его с Ольгой, глазели на них, и он уже не приглашал ее погулять или покататься на лодке, – раньше-то втроем они совершенно спокойно гуляли и катались на лодке.

Бабушка Ольги, так же как учитель и пастор, считала, что девицам гимназическое образование ни к чему, и когда Ольга садилась готовиться к своему вступительному экзамену, не оставляла ее в покое, даже если не требовалось никакой помощи по дому. И летом Ольга со своими учебниками стала убегать на уединенную лесную опушку. Туда к ней приходил Герберт. Всегда с собакой, иногда и с ружьем. Он показал Ольге охотничью вышку, где она могла сидеть под крышей и читать, если шел дождь. Часто он приносил ей маленькие подарки: печенье, бутылку сока, яблоко или грушу.

Обычно он не приходил, а прибегал бегом, запыхавшись, бросался в траву рядом с Ольгой и ждал, пока она не оторвется от книги. И тогда первым делом он спрашивал: «Ну как? Узнала что-нибудь новое, чего утром еще не знала?»

Ольга с удовольствием рассказывала о прочитанном. Заодно она проверяла, что заучила, а что не запомнила и должна повторить заново. Больше всего Герберта интересовали география и естествознание, а еще сведения о том, как можно выжить, питаясь тем, что сам найдешь на земле.

– А лишайники можно есть?

– Можно есть исландский мох. Это целебное растение, помогает от простуды, от болей в животе, оно годится и в пищу.

– Как определить, какой гриб ядовитый, а какой нет?

– Тут надо просто знать грибы. Понимаешь, выучить все триста съедобных или все триста ядовитых.

– Какие грибы растут в Арктике?

– В тундре растут…

– Нет, не в тундре. Я про…

– Ледовую пустыню? В ледовой пустыне ничего не растет.

По ее просьбе он принес свои учебники, и она увидела, что знания у нее хорошие, стыдиться не приходится. Герберт обогнал ее только по иностранным языкам, так как учительница разговаривала с ним по-английски и по-французски, а с Ольгой-то никто не разговаривал. На вступительном экзамене знания иностранных языков не спрашивали, но Ольге хотелось когда-нибудь поехать в Лондон и Париж, об этих городах она прочитала в Энциклопедическом словаре Майера и знала о них куда больше, чем Герберт.

Не меньше, чем слушать рассказы Ольги о том, что нового она узнала, Герберту хотелось делиться с ней тем, что занимало его мысли. Однажды он признался ей, что стал атеистом.

Он, как обычно, примчался бегом, остановился перед Ольгой, наклонившись вперед, упершись руками в колени, и, дыша тяжело, как загнанный, выпалил:

– Бога нет!

Ольга сидела, поджав ноги, положив перед собой книгу.

– Погоди…

Он отдышался, прилег в траве рядом с Ольгой, скрестив руки под головой и глядя то на Ольгу, то на собаку, Ольга была справа, собака слева от него, временами он смотрел в темно-голубое летнее небо с быстро летящими белыми перьями облаков. И повторил, но уже спокойно и твердо, так, словно он сделал открытие или, скорей даже, как будто раз и навсегда что-то решил для себя:

– Бога нет.

Ольга подняла глаза от книги и взглянула на Герберта:

– А что же?

– Что – что же?

– Что же вместо Него?

– Ничего. – Вопрос показался Герберту смешным, он засмеялся и тряхнул головой. – Есть мир. А неба нет, и Бога нет.

Ольга отложила книгу в сторону, вытянулась рядом с Гербертом на траве, глядя в небо. Она любила небо, и синее, и серое, и дождливое, и в снежной пелене, когда смотреть на летящие сверху капли или падающие снежинки можно, лишь сощурив глаза. Бог! Почему бы не жить Ему на небе? И не появляться иногда на земле, в церкви, а то и среди природы?

– Что ты сделаешь, если Он вдруг появится перед тобой?