в целях самозащиты стремиться и к БПД (безусловному принятию других). Принимая себя целиком и полностью, со всеми ошибками и грехами, они признают, что и другие могут оступаться и сбиваться с пути. Люди с БСП часто не соглашаются с другими, но редко отстаивают с кулаками свою правду. А бывает, что, обсудив разногласия, они отбрасывают все предубеждения и сходятся с оппонентом во мнениях. А если нет, их несогласие с окружающими никогда не носит воинствующего характера.

Раз уж мы говорим об этих вещах, то можем коротко коснуться того, как БСП перерастает в БПЖ – безусловное принятие жизни. Предположим, случается что-то плохое – не по нашей вине. Уходят близкие, происходят аварии, ураганы и наводнения. Мы имеем полное право негодовать по поводу таких бед: можем попытаться исправить ситуацию, найти в себе силы принять то, что не может быть изменено, и иметь мудрость отличать одно от другого – как сказал Нибур Рейнхольд в 1950-х. Превратности судьбы никому не нравятся, но их можно принимать, как бы трудно это ни было.

Ниже я подробнее опишу, из чего складывается формула ABC, которая лежит в основе философии РЭПТ. При возникновении A – активирующего события (Adversity) – мы делаем все, что в наших силах, чтобы исправить ситуацию. По мере наступления C – следствий (Consequence) – мы переживаем нормальные человеческие эмоции: горе, сожаление, подавленность и ярость. Часто мы виним во всем C (следствия) и A (активирующее событие), полагая, что именно они к нам несправедливы и именно из-за них мы испытываем негативные эмоции.

Это неверно. Даже если ничего нельзя изменить в точке A, то это B – мои верования или убеждения (Belief System) – приводят к тому, что я выбираю испытывать сожаление («Мне жаль, что A произошло, мне плохо, но я могу жить дальше») или злость и депрессию («Эта несправедливость не может, не должна случиться со мной! Тот, кто поступает так со мной, просто дрянь!»). Получается, что это именно я выбираю впадать в ярость и депрессию, требуя справедливости от поступившего дурно. А значит, это B – мои верования (система убеждений) – вызывают во мне злость. Теперь я могу принять произошедшую несправедливость и вернуться в здоровое состояние сожаления и разочарования в поведении другого человека, но не в нем самом.

Мы еще поговорим об этом. А пока короткое резюме: мы можем пылко ненавидеть свои собственные поступки и огрехи других людей, а также то, что происходит в жизни (A), но при этом принимать то, что нельзя изменить. Тем самым мы будем создавать следствия (C) в виде БСП, БПД и БПЖ, вместо того чтобы неодобрительно относиться к себе, другим и жизни в целом.

Как видим, Бранден (вслед за Рэнд) сначала вынес себе приговор за то, что не справился с возложенными на него ожиданиями, а затем пытался наверстать упущенное, взяв на себя ответственность. Другими словами, сам поставил себе условия, и хотя он и говорил о безусловном принятии, но так к нему и не приблизился. С философской точки зрения, эта территория осталась для него чужой.

Глава 2. Карл Роджерс и безусловное положительное отношение

Одним из первых психологов и психотерапевтов, решительно вставших на сторону безусловного самопринятия, был Карл Роджерс. В начале своей карьеры он главным образом практиковал психоанализ, но уже к пятидесятым годам сделал знаменательный поворот в сторону клиент-центрированной или личностно-центрированной терапии. Одна из основных идей Роджерса, которую он отстаивал с почти навязчивой одержимостью, заключалась в том, что терапевт должен слушать клиента не перебивая; воспринимать (и чувствовать) мир сквозь призму его опыта; полностью понимать его мысли, чувства и поступки; не подвергать оценке, а тем более отрицанию, слова клиента; быть честным, конгруэнтным и полностью вовлеченным в свои с ним взаимоотношения (Rogers, 1957).

Я был готов сразу согласиться с шестью терапевтическими условиями Роджерса, которые тот назвал «необходимыми и достаточными» для личностных изменений, если бы он обозначил их желательными или благоприятными, но не безоговорочно обязательными. К 1955 году я уже создал направление психотерапии, которое получило название рационально-эмоционально-поведенческой терапии (Ellis, 1957, 1958), и написал доклад для научного журнала о психологии консультирования Journal of Counseling Psychology, в котором выразил свои возражения Роджерсу в этом отношении. Мои доводы его так и не убедили, хотя многие другие психологи сочли их состоятельными. Опишу их в нескольких словах.

1. Два человека должны находиться в психологическом контакте[3]. Не соглашусь. Люди могут формировать рабочие гипотезы о реальности самостоятельно (без участия терапевта) и/или благодаря лекциям, проповедям и художественной литературе.

2. Клиент находится в состоянии неконгруэнтности, тревожен и уязвим. Обычно так и есть. Однако для некоторых людей терапия эффективнее тогда, когда они непривычно для себя конгруэнтны, менее тревожны и уязвимы, чем обычно. Таким образом, они все еще способны к познанию и росту.

3. Терапевт «должен быть, конгруэнтным, подлинным и целостным во взаимоотношениях с клиентом». Крайне желательно, чтобы так и было! Но многим терапевтам это не удается (честно говоря, мало кто на это способен), при этом их помощь людям трудно переоценить.

4. Терапевт должен сохранять безусловное положительное отношение к клиенту, что означает «заботу о клиенте, но не в попечительском смысле и не с целью удовлетворить потребности самого терапевта». Вот это по-настоящему неплохо. Но совершенно не необходимо. Случается, что клиенты решают свои проблемы с помощью незаботливых терапевтов или же с помощью терапевтов, которых уже нет в живых, когда клиенты «связываются» с ними, читая их книги или слушая их записи.

5. Достаточным и необходимым условием для личностного изменения является «терапевт, который с эмпатией относится к сообщениям клиента, избегает их интерпретаций и переживает события так же, как переживает их клиент». Это, вероятно, большой плюс, но вовсе не необходимость. Терапевты, которые неточно понимают слова клиентов и относятся к ним неэмпатично, тоже – время от времени! – помогают. Пусть не так хорошо, как те, кто безошибочно и с эмпатией трактует все сказанное клиентом, но факт остается фактом.

6. Клиент хотя бы в минимальной степени воспринимает сообщаемое терапевтом эмпатическое понимание и безусловное принятие. Согласен. Единственное возражение: клиент может ошибочно полагать, что терапевт безусловно принимает и понимает его. Эмпатия и принятие нередко дают хорошие результаты, но клиент может почувствовать их даже тогда, когда их нет. Я часто курирую психологические консультации, которые ведутся под запись, и вижу, что некоторые клиенты хотят измениться не благодаря принятию и сочувствию со стороны терапевта, а вопреки их полному отсутствию. Они начинают ненавидеть терапевта, а это мотивирует добросовестно выполнять домашние задания