Поэтому очень скоро несчастья падут на головы тех, кто несправедливо осудил нас. Господь отомстит за нас, я убежден в этом. Тебя, Господь, молю, обрати взор свой к Деве Марии, чтобы приняла нас. Папа Климент, перед Судом Господним говорю — смерть найдет тебя через сорок дней, а тебя, король Филипп, прежде чем закончится этот год! Папа Климент! Король Филипп! Не пройдет и года, как я призову вас на Суд Божий! Проклинаю вас! Филипп, проклинаю тебя. Проклятие на весь ваш королевский род до тринадцатого колена!

И высшие силы услышали его предсмертные слова.

Санкт-Петербург. Наши дни

— А меня Вареньевна сегодня похвалила! И даже сказала, что…

— А мне Мишка по голове машинкой стукнул, а я ему…

— А потом Вареньевна нам дала циферки обвести…

— А Мишка как заорет…

— А я суп мучил-мучил, но не домучил…

Следователь Дарья Безбрежная обнимала двух улыбающихся близнецов пятилеток Тему и Сему, малыши радовались приходу матери и старались наперегонки рассказать ей, что же интересного и невероятного случилось за сегодняшний день в детском саду.

Воспитательница Татьяна Валерьевна, которую близнецы именовали Вареньевной, все-таки не удержалась и сделала ехидное замечание припозднившейся мамаше:

— Дарья Николаевна, опять опаздываете! Ваши тут, Безбрежные, последние остались! — с ядовитой интонацией заметила она.

— Так сад же до половины восьмого работает, а сейчас только семь, — пытаясь натянуть непослушный кроссовок на детскую ногу, заметила Безбрежная.

— Уже девятнадцать ноль пять, и всех других детей давно разобрали, — скривила полные губы Вареньевна.

— Разобрали, потому что у них мамочки не работают, а дома сидят, — звенящим от обиды голосом заметил старший и серьезный Сема.

Дарья одобрительно хмыкнула, продолжая напяливать следующий кроссовок уже на третью ногу.

Воспитательница ахнула:

— Вот, видите. Он еще и хамит! И дисциплина у мальчишек хромает. Вы знаете, во что они играли сегодня на прогулке? — Полная женщина энергично и демонстративно закатила глаза.

— Не знаю, но думаю, вы мне сейчас об этом расскажете. — Дарья застегивала куртку на первом сыне.

— Они нашли в траве мертвого жука, обвели его мелом и пытались выяснить причину смерти… — В голосе Вареньевны слышался такой ужас, как будто бы мелом дети нарисовали пентаграмму и вызвали самого Дьявола.

— И как? Им это удалось? Установили свидетелей? Вызвали понятых? — профессиональным голосом осведомилась Безбрежная.

Мальчишки синхронно захихикали.

— Да вы что! Вы не понимаете? У нас приличный сад, а вы…

— А что я? А что мои дети сделали такого неприличного? Или, быть может, вы причастны к этому преступлению? К смерти жука?

И под шумный смех мальчишек, высоко подняв голову и оставив остолбеневшую Вареньевну, Дарья вышла из стен «гостеприимного» детского сада.

Уже подходя к дому, смартфон издал имперский марш из «Звездных войн» — значит, звонили на служебную симку.

Придерживая ухом телефон, Дарья пыталась попасть ключом в замочную скважину. Дело осложнялось еще и полным пакетом с продуктами, зажатым под мышкой.

— Слушаю, — прозвучало довольно грубо.

— Дарья Николаевна, добрый день. Извините, что вас вечером потревожил, но я подумал, что это может быть важно… — раздался смущенный и неуверенный мужской голос.

— Кто это? — поморщилась Безбрежная, в прихожей освобождаясь от надоевших каблуков.

— Извините, не представился. Это Сергей Михайлов, охранник из Инженерного замка. Вы сегодня с нами утром разговаривали.

— Ах да! Конечно! Я вас слушаю, Сергей. — Стянув с мальчишек обувь, Дарья под вопли голодного кота пыталась освободить пакет с провизией. — Вы что-то важное вспомнили?

— Да, наверное, важное. Хотя я не уверен, — снова смущенный тон. — Сидорчук просил вам не рассказывать, он считает это неважным. Но я не знаю, может быть, это как-то поможет, — неуверенно зачастил охранник.

— Так, стоп, Сергей. Давайте вы мне все расскажете, а я сама решу, важно это или неважно для следствия, — сурово произнесла Безбрежная.

— Ладно, — согласился Михайлов.

— Это касается пропавшего Потапова?

— Наверное, да!

— Хорошо, отлично. Я вас слушаю.

— Это не совсем телефонный разговор, я вам кое-что хочу показать. Мы можем сегодня увидеться где-нибудь в центре?

— А до утра это не подождет? — Дарья с сомнением посмотрела на сыновей, уже сидевших за столом, с голодными глазами ожидающих ужин, посмотрела на орущего кота, который тоже весь день страдал без любимых хозяев и насыпаемого ими корма в миску. Да и тащиться куда-то на ночь глядя не хотелось, тем более что оставить мальчишек было не с кем.

— Я бы хотел вам сегодня все рассказать, боюсь, что завтра я не решусь. Да может быть и поздно… — негромко ответил Михайлов.

— Хорошо, но у меня есть другая идея. Записывайте адрес, это недалеко от центра. Жду вас у себя, — Безбрежная продиктовала в трубку свой адрес.

— А ваш муж не будет против такого позднего визита? — с сомнением в голосе спросил Сергей.

— А муж объелся груш, — усмехнулась Дарья, накладывая Теме на тарелку сваренные покупные пельмени.

Да, она кормила детей пельменями, да, о ужас! Даже сама их ела, и да, готовить что-то на ночь глядя после суматошной работы у нее не было ни сил, ни времени, ни, если честно, и желания. Как говорила любимая в скобках свекровь, именно из-за этой работы, ее постоянной архиважной работы, и расстроился ее брак, первый и единственный. Мужу нужны были каждый день первое-второе и компот, плюс свежевыглаженные рубашки и накрахмаленные воротнички, а Дарья все время проводила на работе, с которой приползала без сил и падала спать — какие тут воротнички? Супруг ворчал, брюзжал, но сам не был в состоянии и тарелку за собой вымыть, не говоря уже о приготовлении элементарного обеда. Когда появились близнецы, Олег обрадовался, что уж в декрете Дарья будет сидеть дома и готовить борщи, но ничего подобного. Стало еще хуже. Теперь Даша крутилась вокруг памперсов, горшков и бодиков — два орущих младенца, причем орущих постоянно — стали последней каплей терпения трепетного Безбрежного, и собрав чемодан, он одним прекрасным утром отправился к своей обожаемой матушке с ее несравненными пирогами, накрахмаленными воротничками и заправленной кроваткой.

Дарья даже не обиделась ни разу, ей было не до того, она вздохнула с облегчением, вспомнив поговорку «Баба с возу», в данном случае «мужик с возу», с уходом супруга ей стало легче. Помощи от него не было никакой, в финансовом плане тоже, только вечные упреки и ворчание. Так она продолжала сама заниматься детьми, что она делала и раньше, только не стараясь готовить с утра до вечера несносные борщи, делать которые она так и не научилась. Дарья решила, что детей вполне можно кормить и сосисками, и пельменями покупными, и