и мямлила, тогда свекровь вырвала письмо у нее из рук и прочитала все сама.

Она перечитывала письмо раз пять, если не больше, а Женя за это время успокоилась.

Было очень забавно наблюдать за лицом свекрови: она, которая всегда считала невестку то хищницей из провинции, то приблудной кошкой (в зависимости от настроения), своими глазами видела, что теперь невестке принадлежит квартира в центре.

Квартирка оказалась так себе, отец в свое время получил ее от престарелой тетки. Никто из родственников на нее не претендовал, отец, оказывается, умер небедным человеком, недвижимости было у него достаточно.

Свекровь тогда едва не заболела от разочарования, потому что если бы ее сын не развелся с Женей, ему тоже причиталось бы что-нибудь по закону. Теперь же Женя сделала ей ручкой и ушла. Ушла в собственную квартиру.

Это событие помогло Жене перенести развод.

Навалились дела и хлопоты. Квартира была очень запущенной, в ней долгое время никто не жил. У Жени хватило денег только на новый диван — не на полу же спать.

С тех пор, как она официально оформила все документы на квартиру, прошел почти год, и за это время Женя успела накопить денег на новую кухню. Прежняя была вообще никакая, то есть ее просто не было — колченогий столик, покрытый продранной клеенкой, две хлипких табуретки и шкафчик для посуды, в который вместо стекол вставлена была фанера. Все было ободранное и засаленное до неприличия, так что Женя вынесла эту, с позволения сказать, мебель на помойку вместе с закопченными кастрюлями и битыми тарелками.

Теперь кухонька радовала глаз. Все было такое чистенькое и новенькое — и стены, и потолок, и мебель, и посуда. В магазине вдобавок к покупке подарили ей новую кофеварку, и Женя была счастлива. Даже Иннокентий принес на новоселье две чашки.

Чашки были новые, но ужасно старомодные, аляповатой доисторической расцветки, похоже, что свекровь выдала ему из своих загашников. До пенсии она работала учителем в школе, и у нее скопилось ужасное количество хрустальных ваз, чайных сервизов и комплектов постельного белья. Но белья, что неудивительно, свекровь не прислала, видно, решила оставить на черный день.

Оказавшись на своей новой кухне, Женя, как всегда, пришла в хорошее настроение. Кристина, прихрамывая, притащилась за ней.

— Как тебе? — не выдержала Женя.

— Класс! — ответила Кристина. — Очень даже ничего!

— Кофе будешь? — спросила Женя, суетясь у кофеварки.

— А пожрать чего есть? А то в самолете такая тошниловка… Когда попробовала — думала, сразу сблюю… как они не стесняются такое людям подавать?

Кристина сбросила наконец меховой жилет и осталась в обтягивающей трикотажной кофточке с очень большим вырезом. Бюст впечатлил даже Женю.

— Ага! — Кристина перехватила ее взгляд. — Силикон! Денег отдала — жуткое количество, зато красота какая!

«Да уж», — Женя поскорее отвернулась.

— Ой, забыла совсем! — закричала Кристина. — Мать же варенья дала, две банки!

Из прихожей послышался оглушительный грохот, что-то звякнуло, брякнуло, потом на кухне появилась сияющая Кристина с двумя двухлитровыми банками варенья под мышкой. Женя в это время нашла в шкафчике батон.

Позавчера купила, ну, черствый даже полезно.

В холодильнике оставалось только полпачки масла, потому что Женя его ела крайне редко. У нее на сегодня был запланирован поход в магазин, но, видно, не судьба.

Кристина не унывала. Она резала батон толстыми кусками, намазывала их уже вовсе неприличным слоем масла и сверху выкладывала варенье столовой ложкой. Все это она запивала крепчайшим кофе, который попросила налить не в маленькую кофейную чашечку, а в пол-литровый бокал, тоже подаренный свекровью. На белом бокале с широкой золотой каймой была выгравирована надпись: «Вере Анатольевне от благодарных учеников». Свекровь говорила, что бокал преподнесли ей, когда она поскользнулась и сломала ногу, пролежав два месяца в гипсе. Очевидно, ученики были благодарны, что свекровь избавила их от своего присутствия на два месяца.

Варенье и правда было ужасно вкусное — клубничное и из райских яблочек.

— Что думаешь делать? — спросила Женя, управившись с бутербродом. — Куда пойдешь?

На самом деле ей хотелось спросить, надолго ли Кристина явилась, но было неудобно. Как всегда, мешала интеллигентность.

— Да, вот приехала людей посмотреть, себя показать. — Кристина зачерпнула еще ложку варенья.

— Ты в отпуске, что ли? — Женя пыталась намекнуть, что она-то женщина работающая, так что возиться с Кристиной у нее времени нету. Да и желания тоже.

— Ну да, как бы в отпуске… — уклончиво ответила Кристина. — А куда бы мне сегодня пойти?

— Ну… погода не очень, холодно, да и дождик вон собирается, так что нужно под крышу. Сходи в Эрмитаж… Там и снаружи красиво, а уж внутри…

— А что, можно и сходить… — Кристина сорвалась с места и полетела в прихожую. Снова раздался грохот, потом что-то упало, затем шум переместился в комнату.

Когда Женя, вымыв посуду и убрав остатки варенья, вышла из кухни, она просто остолбенела.

Это ничего, что квартирка у нее маленькая и очень просит ремонта. Зато у Жени чисто и все вещи всегда на своих местах. Откровенно говоря, и вещей-то немного, зато просторно. И порядок. Был. Женя вообще девушка очень аккуратная, любит, чтобы все было разложено по полочкам и нигде ничего лишнего.

Теперь же квартира напоминала цыганский табор и восточный базар, что называется, в одном флаконе.

Посреди комнаты стоял раскрытый чемодан. Было такое чувство, что это пасть огромного монстра, который только что проглотил энное количество людей и теперь выплевывает остатки одежды, которые явно вредны для пищеварения.

На диване валялись платья — все яркие, в крупных экзотических цветах. На единственном стуле были навалены пиджаки и джемперы — тоже яркие, но совершенно других оттенков. Таких, которые уместны разве что на морских бакенах и на табличках, предупреждающих о радиационной опасности. Туфли были разбросаны по всей комнате, колготки висели отчего-то на люстре.

Люстра, пожалуй, была единственным предметом прежней обстановки, который Женя не выбросила. Хоть и горели в ней всего два рожка из пяти, все же какой-то свет она давала. Теперь на трех негоревших рожках висели колготки — узорные, в сеточку и просто красные. Из сумки торчали бюстгальтеры и трусы, а еще на полу прямо кучей была навалена косметика — все эти баночки, тюбики и флаконы с лаком. Причем один раскрылся и залил пол.

— Слушай, ну что это такое! — не выдержала Женя. — Что за бардак ты тут устроила!

— Да? — Кристина крутанулась на пятках и удивленно оглядела комнату. — Ну, я вещи разбирала. А у тебя все равно повесить некуда. А что лак разлился, так все равно же ты говорила, что пол в этой комнате нужно