население не ударилось в панику, а с пониманием отнеслось к принимаемым мерам. Телеканалы и радио старались не нагнетать ситуацию, но волнение чувствовалось везде.

Прошёл месяц и прогнозы стали подтверждаться. Информация поступала с всего мира. Лёгочная чума свирепствовала в Азии, ей была охвачена Африка, выявлены случаи в Европе и Северной Америке, Австралии и Южной Америке, Индия катастрофически теряла население. Ведущие лаборатории были бессильны против чумы. Никто не мог найти способ лечения. Смертность превысила 97 %. К тому же СМИ пережёвывали каждый новый факт, непонятные специалисты давали советы, прогнозы. В мире начала сеяться паника. С одной стороны, это играло на руку Голицыну — люди видели, что творится в мире и ценили решение своего лидера. С другой стороны, у границ начинала закипать ситуация — люди, спасаясь от пандемии бежали туда, где болезни не было. Возможно они и понимали, что являются переносчиками болезни, но желание жить толкало их вперёд.

Первый инцидент случился на границе с Казахстаном первого октября. Целая группа казахов проигнорировала предупреждение российских войск и попыталась пробиться через границу. По ним был открыт огонь на поражение. Некоторые погибли, находясь на нейтральной территории. Это вызвало множество критики со стороны властей Казахстана и многих других стран. Но Голицын был не приклонен: Россия закрыта для посещения, любая попытка нарушения границы воспринимается как нарушение закона. Казахстан подвёл к границе с Россией войска, предъявив ультиматум об открытии границ, накалил конфликт ещё сильнее. Голицын отдал приказ, и вся группировка Казахстана на границе была накрыта огнём артиллерии. Потом он позвонил президенту Казахстана, объяснив ему, что любая попытка провокации будет расценена как объявление войны и по территории Казахстана будет нанесён ядерный удар. Угроза сыграла свою роль, Казахстан не выдвинул никаких претензий. Но на других участках то и дело были попытки пересечения границы, российские войска открывали огонь, но люди опять пытались прорваться. Это активно освещали зарубежные СМИ.

Кабинет Голицына всё так же был наполнен запахом кофе и сигар. Сам же Голицын выглядел уставшим, под глазами тёмные круги, морщины стали ещё глубже. Телефон стал звонить реже, но от этого спокойнее не становилось. В кабинет зашёл Молотов.

— Что там, Валентин Михайлович?

— Индия потеряла три четверти населения, Непал, Мьянма, Бутан, Шри-Ланка, Лаос и большинство стран Азии потеряло половину населения. Африка даже не может посчитать количество умерших, Европа прогрессирует, Южная Америка в положительной динамике, США держатся, но на пороге эпидемии.

— Наши союзники?

— Таджикистан, Киргизия, Узбекистан, Монголия, Азербайджан — сорок процентов заразившихся, смертность на уровне восьмидесяти процентов. Кавказ заражён в основном в крупных городах, аулы мало страдают, но если есть болезнь, то вымирают все. Белоруссия, Молдова, Болгария заразилась процентов на двадцать пять. У нас нет заболевших.

— Что на границах?

— Западные границы никто не пытается пройти, на Юге основная проблема — море, но после того как несколько катеров и лодок потопили наши пограничники попыток прорыва не было, Дальний Восток и Север тоже без происшествий, только вот на границе с азиатскими странами постоянные провокации. Сколько не предупреждали, всё равно то одиночно, то по несколько человек пытаются пройти. До стены, кончено, не доходят, да и не понятно какой смысл во всём этом, десятиметровые стены всё равно не перелезть. Установили там дополнительные автоматические турели, чтобы снизить уровень стресса у пограничников, вроде как сами и не стреляют ни в кого. А так все проходы закрыты.

— Что медики говорят, когда нам ждать первые вспышки?

— Ничего конкретного нет, если люди не проникнут, то опасность будет исходить от переносчиков. А на что способен этот вирус не известно, может грызуны, может птицы, может вода. Пробы воды в реках и озёрах берут постоянно, да и в приграничных районах птиц и грызунов тоже отлавливают на анализы. Пока не было ничего.

— В мире не нашли способ борьбы с чумой?

— Пока не слышно ничего. К тому же многие наши источники перестали выходить на связь, но сами мониторим сеть, новостей кроме числа умерших нет.

— Нужно информировать людей, сейчас скрывать что-то смысла нет, начнут подозревать, что утаиваем, начнётся паника и волнения, а это нам ни к чему. Да и профилактику нужно продумать. Может ещё что-то ввести. Чтобы народ по максимуму себя ограждал.

— Делаем, на постоянной основе.

— Что с продовольствием, чистой водой, медикаментами и всем прочим?

— Всё под контролем. Цены никто не повышает, постоянные поступления есть, заводы работают, да и экспорт снизился, так что запасы есть.

— Это хорошо. Поручи экономистам и социальной сфере просчитать развитие ситуации. Если надо, то за счёт государства будем население обеспечивать, вплоть до бесплатной выдачи. Главное — не допустить панику.

— Будет исполнено, Михаил Владимирович.

Молотов молчал и смотрел на своего президента.

— Сам то, что думаешь, Валентин? — Спросил его уже по-свойски Голицын.

Молотов тяжело вздохнул:

— Мы не сможем всё время оттягивать угрозу, рано или поздно чума проникнет и в Россию. И если не сможем найти способ её лечить, то…

Продолжать не было смысла, Голицын и так понимал, что значит это «то». И это самое «то» ему не нравилось из-за того, что оно было всего лишь вопросом времени. Молотов сидел молчал, молчал и Голицын. Он допил кофе, взял со стола листок бумаги и, встав из-за стола, подошёл к окну.

— Я с ужасом представляю, что сейчас творится в мире, сколько смертей уже есть и сколько ещё будет. Эта космополитическая система мира разрушила все границы, они остались лишь на бумаге и сейчас что вышло? Нет возможности оградить свою страну. Я в сотый раз убеждаюсь, что мы сделали правильный выбор, когда возвели стену по границе. Сейчас многие сожалеют, что не пошли по нашему пути. Но и сейчас наша стена не может дать никакой гарантии. Я думаю о том, что делать, когда и у нас появятся первые заражённые? Скольких они успеют заразить до того времени, как мы их обнаружим? И самое главное, что с ними делать? Ведь нет лекарства, нет возможности их вылечить? Вот в чём главный вопрос, Валентин. Как нам с ними поступить?

Молотов молчал. Он и сам много раз задавал себе этот же вопрос, но не мог получить на него ответ. Тот вопрос, на которой не было ответа. С одной стороны, с рациональной, с той, с которой подходят к эпидемиям среди животных, необходимо уничтожение переносчика болезни, больных особей и изоляция всех, кто контактировал. Но это сделать не позволяла мораль. Ведь одно дело — животные, другое — человек. И та же самая мораль говорила, что