Редакция находилась на втором этаже. Сорок два квадратных метра, выложенных кленовым паркетом. Стены обшиты деревом, деревянные столы придвинуты друг к другу. На каждом столе - компьютер, горы фотографий, журналы о садоводстве, у кого-то даже горшок с цветком. Айрис то и дело переставляла их поближе к окнам, чтобы цветам было побольше света, а в ответ они распускали новые бутоны.

- Гер Янсен оставил для тебя кое-что. Он сказал, что к четырем он ждет результата, так что поспеши.

- И тебе привет, Эгле, - Айрис посмотрела вслед коллеге. Прямые плечи, высоко поднятая голова - все в ней было какое-то строгое, непреклонное, включая стянутые в пучок волосы. Интересно, что она ела на завтрак? Камни, что ли?

Пока Айрис шла к своему столу, она здоровалась с другими коллегами, ставшими свидетелями этой сцены. Она сняла плащ и улыбнулась. Ей нравилось, как многим из них удавалось игнорировать придирки Эгле. У нее так никогда не выходило.

Чтобы вновь взбодриться, достаточно было взглянуть на гладкую поверхность стола: где возвышался голубой горшочек с красным амариллисом, который Айрис назвала Лучио. Из серединки цветка, окруженной длинными трубовидными лепестками, торчали покрытые золотистой пыльцой тычинки. Даже на вид он был великолепен, но еще больше ей нравился его запах -свежий и вместе с тем очень сильный. Она поставила сумку на стол и посмотрела на записку, оставленную ей шефом, Дольфом Янсеном.

- Как ты все это сносишь? - пара светлых глаз с любопытством воззрилась на нее из-под невероятно рыжей челки.

Айрис улыбнулась Лене и пожала плечами: «Бывает куда хуже».

- Да ладно.

- Именно.

Она надеялась, что на этом разговор закончится, но Лена оперлась ладонями о стол и наклонилась к Айрис. Ее так и тянуло давать советы, Айрис читала это в ее взгляде, движении губ, даже в движении задорной челки. Но почему людей так и тянет совать нос в чужие дела? Почему все строят из себя всезнаек?

- Хуже? И кто, по-твоему, хуже? Приведи пример, - Лена с вызовом посмотрела на нее.

Айрис не выносила, когда ее припирали к стенке, не любила, когда кто-то перегибал палку. Но больше всего ей не нравилось, когда доходило до конфликта. Она старалась ни с кем не ссориться, считая это бессмысленным и глупым, и все же внутри нее что-то задрожало, и эта дрожь перешла в раздражение. Она принялась подыскивать ответ, чтобы отвязаться, а когда его не нашла, решила просто не обращать внимания. Это было проще всего, вот только беда, что люди вечно хотели, чтобы их выслушали. Когда же они натыкались на глухую стену, то переключались на что-то другое.

Однако на этот раз коллега перешла в атаку:

- Сложно подыскать ответ, да? Ты здесь единственная, кто может выносить Эгле и нормально разговаривать с Йонасом.

- А почему бы и нет? - ответила Айрис и тут же пожалела, что раскрыла рот. Но ведь Йонас был ее другом, он был одним из самых милых людей из тех, с кем ей приходилось сталкиваться.

- Айрис, да он чуть ли не бомж. Живет на лодке, древнее, чем сам ковчег, и от него несет котами.

- А что ему, по-твоему, делать? Раздать всех кошек? Бросить их умирать с голоду? - Айрис совершенно не нравился этот снисходительный взгляд. Она уже давно его ощущала. Пришлось изо всех сил сжать губы, чтобы несколько крепких слов не сорвались с губ. Она принялась убираться на столе, а внутри все пылало от ярости. Слава богу, Лена вернулась на свое место.

К обеду Айрис съела уже столько конфет и совсем не хотела есть. «Рано или поздно придется с этим завязывать», - подумала она. Не стоило есть так много сладкого, однако только так ей удавалось избавиться от горького привкуса во рту. И пока капли дождя бежали по ее лицу и телу заливаясь под плащ так, что одежда тоже намокла, Айрис быстро свернула за угол и оказалась в открытом дворике. Перед ней раскинулся один из многочисленных мостов через Сингел. Она перешла на другую сторону и спустилась к воде. Лодка была красного цвета, на окнах были подвешены горшки с цветами -гиацинтами, нарциссами, первоцветами, тюльпанами... Таких красивых ей нигде не приходилось видеть. Бело-голубые лепестки и тепло-кремовые оттенки, ярко-красный переходил в бледно-лиловый. Матовые лепестки напоминали ей крылья бразильских бабочек, которых она когда-то в детстве видела на берегу реки, протекающей у дома, где жили они с отцом в далеком прошлом. Она глубоко вздохнула, и ей сразу полегчало. Поднявшись на лодку Йонаса, она совсем не удивилась, заметив его на мостике:

- Привет, как жизнь?

Друг помахал рукой в ответ, не отрывая взгляда от вод канала.

- Можно присесть?

Йонас склонил голову, словно не услышал, а затем улыбнулся. У него были удивительно голубые глаза, вокруг которых виднелись тысячи мелких светлых морщинок. У него были светлые волосы, мягкие, как шерсть, на которых блестели мелкие капли дождя.

- Я чай заварил.

Айрис пошла за ним в лодку, стараясь не выпустить кошек, которые кинулись ей навстречу и принялись тереться о ноги, неустанно мурлыча.

- Держи, не скорми все кошкам.

Йонас взял пирог, развернул бумагу и понюхал.

-Так-так, рисовая мука, немного календулы. Молодчина.

У него был низкий хриплый голос, словно он совсем им не пользовался. Айрис улыбнулась и протянула руки к горящей печи.

Здесь все дышало покоем. В комнатке было тепло, слышалось мурлыканье кошек, доносился терпкий запах реки. Ей очень нравилось у Йонаса. Постепенно чувство тревоги, не отпускавшее ее в офисе, растворилось. Так было всегда, когда она навещала Йонаса. У него Айрис было хорошо, она чувствовала себя уверенно - с ним было бы хорошо кому угодно.

Приласкав одного из котов, Йонас спустил его на пол и указал Айрис на стол. На столешнице, обработанной воском, стояли две чашки, чайник с кипятком и маленький заварочный чайник, который Йонас обнаружил на лодке десять лет назад, когда здесь обосновался.

Айрис уселась и стала рассматривать стены каюты. Вдоль них тянулись стопки книг, расставленных как попало. Небольшой диван и кухонный уголок -вот и вся обстановка. На столе стояли два блюда, два стакана и две чашки. Однажды Йонас выставил их сюда и с тех самых пор нередко приглашал ее на обед или ужин. Обычно, когда отец был в отъезде. Айрис знала, что он велел Йонасу приглядывать за ней. Поначалу она противилась, ведь уже не девочка. Но, поскольку Йонас никогда ее не поучал и не навязывал своей компании, Айрис решила, что, в конце концов, в этом нет ничего такого.

- Что случилось?

Услышав вопрос, Айрис вздрогнула и посмотрела на друга. И если неприятные высказывания Лены о нем уже вылетели из головы, то слова осуждения, услышанные в свой собственный адрес, все еще давили на Айрис. И причиняли боль. Но разве что-то такое особенное случилось?

- Ты когда-нибудь чувствовал, что жестоко ошибся?

На лице Йонаса промелькнула улыбка: