Кастимионэль слегка скривилась и протянула руку внутрь шкафчика, легкими движениями выудив из его недр то, что ей было необходимо. Для одиночного погружения необходимо было воспользоваться самыми сильными «костылями». Слезы Света, Шепот ночи, Звей, глубокий, на шесть щелчков пальцами вдох… сознание потихоньку поплыло, уносясь в неведомые выси, и стройное тело Великой провидицы мягко упало на подушки, разбросанные по полу покоя для медитаций. Несколько мгновений ничего не происходило, но затем Старшая элери Великого дома Аэливар вздрогнула всем телом и глухо застонала, потом еще раз, еще, после чего неестественно выгнулась и закричала…

Свириниэль осмелилась заглянуть в покой только через десять минут после того, как затихли последние стоны и крики. Высокородная Кастимионэль обессиленно лежала на подушках, пялясь в потолок полубезумным взглядом, а из уголка ее рта сбегала по щеке липкая ниточка слюны, окрашенная в розоватый цвет пыльцы Звея. Эльфийка несколько мгновений молча и слегка испуганно рассматривала свою великую старшую родственницу, а затем осторожно позвала:

— Элери…

Высокородная едва заметно вздрогнула, а затем медленно перевела на служанку взгляд, в котором уже снова ощущался разум.

— Сви-и-и… — Она запнулась, сглотнула и попыталась снова: — Сви-и-иэль… пинеси… сдрафуррр…

— Да, госпожа! — испуганно вскрикнула та и вихрем выметнулась из покоя. Кастимионэль же скривилась и попыталась сесть, опираясь на дрожащую руку. Это получилось только с третьей попытки. Да уж… большей глупости и придумать было нельзя. Попытаться сделать прорицание на столь могущественное существо с помощью столь слабого ритуала… да тут стоит удивляться, что она не то что лишилась разума, но и вообще осталась в живых… И он еще смеет называть себя человеком?!!

— Вот, пожалуйста, элери! — Свириниэль возникая рядом с тонким хрустальным бокалом в руке.

— Помоги выпить, — сварливо отозвалась Высокородная, после чего сделала глоток и столь же сварливо продолжила: — А теперь — встать. Неужели ты думаешь, что я собираюсь улечься спать прямо в этом покое?

Добравшись с помощью служанки до своей спальни, Кастимионэль устало рухнула на кровать и задумалась. Ладно, в главном она потерпела неудачу. Скорее всего, в случае с этой сущностью даже начальным уровнем Великого прорицания не обойдешься. Потребуется воистину великий ритуал. Но можно ли считать ее попытку абсолютной неудачей? Кхм, а ведь, пожалуй, нет. Главная фигура так и осталась для нее сокрытой, но вот те, кто находится рядом с ней…

— Значит, Алый герцог, — задумчиво произнесла Высокородная, вспоминая то, что открылось ей во время ритуала, — забавный зверек… Может, заняться им лично? — Она покосилась на полог из лунного серебра, туго натянутый над ее кроватью, в котором, как в зеркале, отражались ее великолепная фигура и роскошные волосы, в данный момент живописно разметавшиеся по подушкам, после чего гадливо сморщилась. — Нет, не хочу… Свириниэль!

— Да, госпожа! — Служанка и-и-и… прапраправнучка мгновенно возникла в проеме дверей спальни. Кастимионэль окинула ее стройную фигурку оценивающим взглядом.

— Вот что, дорогая моя, мне… нам, всем нам нужно, чтобы ты влюбила в себя одного человеческого аристократишку.

— Челове… человеческого? — ошеломленно пролепетала Свириниэль.

— Да, — с кривой усмешкой кивнула Великая провидица, — он нужен мне отдрессированным. К тому же мне не нравится его жена. Она мне тоже мешает… и, похоже, действительно влюблена в своего мужа. Так что тут получится одним выстрелом выпустить две стрелы, — закончила она эльфийской пословицей, после чего замолчала и несколько мгновений молча смотрела на стоящую перед ней эльфийку, а затем медленно произнесла:

— А после того, как ты сделаешь все как надо, мы, так уж и быть, начнем заниматься развитием твоего провидческого дара.

Глаза Свириниэль на мгновение вспыхнули, после чего эльфийка опустила взгляд и склонила голову.

— Когда и куда мне выезжать, госпожа?

— Не надо никуда выезжать, — снова усмехнулась Кастимионэль, — этот зверек скоро сам сюда заявится…

Трой отшатнулся в сторону, а затем резким движением резко выбросил вперед Тайную ветвь, метя в шею, прикрытую добротным латным горжетом. Противник ловко заблокировал удар своим клинком и презрительно ощерился… но в следующее мгновение его башка, увенчанная крепким кованым шлемом с полуличиной, сделанной в виде кабаньей морды и прикрывающей лицо где-то до уровня верхней губы, слетела с плеч и покатилась по земле, все еще сохраняя то же самое презрительное выражение. Трой качнулся в сторону, уходя от возможного удара со спины и одновременно разворачиваясь, после чего окинул взглядом схватку и тут же прянул вперед, одним движением меча даже не нанося удар, а прямо-таки вскрывая спину еще одному бандиту, а затем… опустил меч. Бой закончился.

— Эти как-то быстро кончились!

Герцог Арвендейл развернулся и бросил взгляд на того, кто произнес эти слова. Виконт Аскавирал в настоящий момент ничем не напоминал того, кем он являлся на самом деле, — то есть благородного рыцаря и родовитого аристократа. Скорее его можно было принять за молодого, но уже, похоже, довольно опытного ополченца из числа вольных поселенцев или крестьян, выходца из какой-нибудь глухой деревеньки, в которой большая часть мужиков промышляет еще и охотой. Причем то, что он опытный, определить можно было только по тому, что на его плече в данный момент покоился здоровенный, но весьма покоцаный дрын, издали напоминающий обычный лом (ну ладно, будем честными — не совсем обычный, но где-то близко). И лишь за десяток шагов можно было различить, что это вовсе не лом, а довольно приличный двуручный меч с вороненым лезвием. Почему это служило признаком опытности? Да потому, что даже в той сборной солянке, которой являлась сейчас армия Империи людей, подобное оружие никогда бы не доверили неопытным рукам. Потому что двуручный меч в неопытных руках — это проблема для своих, а не для врагов… Весь же остальной вид молодого виконта соответствовал вышесказанному — поселенец или крестьянин из глухой деревеньки. А кем еще может быть молодой парень, одетый в домотканые штаны, кожаные онучи с тряпичными опорками и меховую безрукавку, натянутую прямо на голое тело?

Трой скупо усмехнулся и, стянув с головы напрочь порванный подшлемник, вытер им лицо. Вернее, попытался. Потому что на самом деле он просто повозил по лицу мокрой тряпкой, в которую превратился совершенно мокрый подшлемник. А откуда ему быть сухому-то? Дождь шел уже третий день. И хотя сегодня с утра он почти утих, превратившись скорее в этакую висящую в воздухе морось, на самом деле это было еще хуже. Потому что, в отличие от обычного дождя, от этой мороси не спасали уже ни плащ, ни полог воза. Да что там полог… казалось, она проникала даже внутрь домов. Впрочем, возможно, так не казалось, а и было на самом деле.

— Милорд герцог, нашли коней, — доложил Коском, как обычно подойдя вплотную совершенно незаметно. Старшина арвендейльских охотников, одетый так же непрезентабельно, как и все остальные, обозначил легкий поклон и мотнул подбородком: — Вон в том лесочке они их схоронили.