винтовка Мосина висела на заботливо прибитых крючках, занимая почетное центральное место. Рядом на полке тускло поблескивали аккуратно сложенные патроны. Протянув руку, я погладил приклад с затертыми временем многочисленными зарубками. Тут я усмехнулся, вспомнив, сколько раз мне доставалось по голове этим самым прикладом. Верой и правдой служило это оружие больше полувека. Егорыч, конечно, уже вовсю пирует в Валгалле, но, думаю, был бы не против, если теперь оно послужит и мне. Не оставлять же в качестве добычи шныряющим по лесам бандитам и мародерам?

Я еще раз осмотрел помещение. Интересно, куда подевалась старуха? Если тоже померла, то где труп? В мозгу выстраивались логические, как у Шерлока, цепочки. А может это она своей бранью довела Егорыча до цугундера? Точно. А сама свалила к родне в какую-нибудь деревню или в ту же Кандалакшу. Бабка, конечно, вредная, но я окажу последнюю услугу даже ей. Похороню старого ветерана. Со всеми воинскими почестями. Правда, какие они должны быть, я точно не знаю, но что-нибудь придумаю. Можно дать залп из револьвера и Сайги, спеть гимн. Егорычу это, определенно, понравится.

Время поджимает, не будем откладывать необходимое, но столь горькое дело. Я вышел в сени. Ага, ломик есть… и лопата. Прихватив инструмент, я отправился на улицу. В углу двора возвышались две роскошные сосны. Вот там и сделаю могилу, где будет спать вечным сном Егорыч.

За полчаса я раскидал снег, два на полтора метра. Ломик отскакивал от стылого, как камень грунта. Да, придется греть землю. Я сходил до поленницы, натаскал дров. Вскоре заполыхал мощный костер. А может, устроить торжественное сожжение? Или это будет не по-христиански? Хотя… как-то не припомню, чтобы Егорыч молился или крестился. Стоп. Я решил делать могилу, значит могилу.

Потом поставлю памятник, можно будет приходить, поминать боевого деда… эх! К горлу опять подкрался предательский ком. Пока горел огонь, я выкурил несколько сигарет. Затем, раскидав дымящиеся угли, приступил к делу.

Земля прогрелась где-то на полметра. Дальше снова мерзлота. Я знал, что в наших краях почва промерзает метра на два. Что ж, Санек, кто говорил, что это будет легко? По крайней мере, работа отвлекала от печальных думок.

Наконец, спустя несколько часов каторжного труда, могила была готова. Черная яма зияла, как распахнутая пасть древнего монстра. Отложу-ка я похороны наутро. В темное время суток, вроде не хоронят покойников. Хотя, это не точно. Просто я зверски вымотался и хотел только одного — уснуть.

Пройдя в дом, я задумался. Как же тут спать? Внутри мертвецкий холод, как и на улице. Надо затопить печку. Хм… но дед может начать попахивать. Или вынести тело наружу? Нет. Еще погрызут всякие хорьки или вороны. Ладно, затоплю, но не сильно. Чисто чтобы самому не окочуриться. Я притащил охапку дров, отыскал пачку пожелтевших газет «Правда» и, открыв топку, быстренько запалил все это дело.

Меня не пугала перспектива провести ночь в одной комнате с покойником. Егорыч был, как родной дед. Наверно, и после смерти не причинит вреда, да и не станет шалить. Бля, что за мысли лезут в башку. Я же не верю во всю эту чертовщину!

Подвинув длинную лавку ближе к печке, я развернул спальник, замахнул четверть фляжки, поел тушенки и через минуту провалился в пелену снов под умиротворяющее потрескивание дровишек в топке…

***

Проснулся среди ночи от странного звука. Будто что-то упало на пол. Блять! Через меня словно пропустили электрический разряд, сердце бешено стучало, но я боялся пошевелиться. Санек, не гони, тебе просто приснилось. Или мыши бегают. Или… Егорыч шалит.

Я медленно приподнялся, оглядывая полутемную комнату. Естественно, все спокойно. Но фонарик я все же включил в режим ночника и положил на стол. Уже проваливался в сон…. И снова этот звук! Бух!

Расширив глаза, я глядел на луковицу, которая катилась по полу. Откуда она свалилась? С печки чтоль? И точно, сверху там свисали сетки набитые луком. Наверно, одна из них порвалась. Облегченно вздохнув, я улегся на спину и стал глядеть на эти вязанки. Конечно же, ничего не происходило. Окончательно успокоившись, я начал засыпать…И тут еще более страшный звук заставил кровь остыть в жилах!

Я хотел вскочить, посмотреть, что происходит. И не мог. Грудь сдавливала немыслимая тяжесть. Словно мамонт уселся сверху. Но я никого не видел. Более того, не получалось шевельнуть даже пальцем. Меня парализовало. Скосив глаза, в сторону Егорыча, я увидел руку, которая когтями скребла бревенчатую стену. Вскоре, мертвецкая рука уцепилась за какую-то щель, рывком поднялось остывшее тело Егорыча.

Со скрипом повернув голову, мертвец распахнул глаза и уставился на меня. А то, что он мертв, сомнений не было. Взгляд чужой, нечеловеческий. Поднявшись с топчана, тело лесничего качнулось и рывками направилось прямо ко мне. Я хотел заорать, но смог выдавить лишь слабый хрип. А дед между тем склонился ко мне, мертвые ледяные пальцы сдавили горло, стали давить, давить, все сильнее и сильнее… я чувствовал, что задыхаюсь… хррр-ыыы-гхххааа-ииии… в этот момент я проснулся.

Фух! Но облегчения это не принесло. Егорыч пропал, но вместо него меня душила бабка! Закусив губу и прищурив один глаз, она жала, что было силы. Но зато у меня пропал гребаный паралич. Я мог шевелиться!

Чем я тут же не преминул воспользоваться. И начал дергаться и пинать тучное тело старой ведьмы в бочину. Почему она вообще хочет меня убить? Нет, Санек, ты не можешь погибнуть столь бесславно.

Из последних сил я освободил руку. Лихорадочно пошарив по полу, ухватил чугунный котелок и яростно направил бабке в башку. Раздался звонкий удар, но хватка не ослабла.

— Старый, старый, — кричала карга. — Подымайся! Чево ляжишь?! Я тута супостата изловила!

В следующий миг я увидал приклад Мосинки, летящий аккурат промеж глаз.

Бамс! И кино вырубило.

Глава 4

Отдельные мутные фракталы кружились, дробились и сталкивались, постепенно сливаясь в единую картинку. Сначала было двенадцать Егорычей. Они занимались тем, что начищали винтовку Мосина, временами бросая на меня лукавый взгляд из-под кустистых бровей. Затем Егорычей стало шесть, потом три, два… и наконец, — с громким «чпок!» — они слились воедино. Голова звенела адски. Зачем я вчера вспоминал про этот приклад? Накаркал, блин…

— Ты, Санек, не серчай на деда с бабкой, — прокряхтел лесничий. — Старая у меня чужих не шибко-то любит… ну, а дед не признал в потемках.

— Как же так, Егорыч?.. — Я с трудом сел на лавке. За окном уже светало. — Ты же мертвый был! Я тебя