– Я не мог больше ждать… – продолжал он, – и поэтому решился на последний, отчаянный шаг…

Надо же! Пылкий влюбленный, одна мысль о разлуке для которого пытка.

– …и пришел сюда, зная, что найду Бенедикт, – закончил тот. – Мне нужно было увидеть ее, вы же понимаете.

Как же не понять! Лишь недоверчивый техасец решился задать Бенедикт последний вопрос:

– Вы уверены, что вам не нужна помощь?

– Не волнуйтесь, со мною все будет в порядке.

Она не кривила душой. Конечно, Фернандо – циничный, безжалостный, заносчивый субъект, сноб, каких еще поискать, он привык, чтобы ему беспрекословно подчинялись. Но бить ее он не собирается, для этого он слишком хорошо воспитан. Он не причинит ей боли. По крайней мере, физической.

А что касается душевной боли, то ее Бенедикт испытывала и до его появления. Один только факт, что где-то, пусть в тысячах километров от нее, живет человек, называвшей себя ее мужем, причинял ей невероятную боль. Ведь когда-то этот человек клялся, что любит ее всем сердцем. Но оказалось, что он лгал. Он не испытывал к ней и сотой доли тех чувств, которые она испытывала к нему. А потом и вовсе стал ненавидеть ее, не желая замечать, что наносит ей ужасную душевную рану.

Нет, врешь, я так просто не сдамся, сказала себе Бенедикт. Ты считаешь, что добился победы. Погоди! Ты меня еще не знаешь!

– Фернандо, в любом случае поговорить сейчас не удастся. Ты же видишь, я занята. Мне нужно закончить экскурсию.

– Знаю, знаю, ангел мой, – произнес он приторно сладким тоном. Он ни капли не смутился и отреагировал на ее слова так, будто знал, что она их произнесет. – Я обо всем позаботился.

Он сделал знак своей аристократической пятерней, и тут же как из-под земли возник Джоэл Карпинтер с толстой тетрадкой в руках. Той самой тетрадкой, в которой он делал записи, когда присутствовал на экскурсиях Бенедикт.

– Добрый вечер! – поздоровался Карпинтер с ней и с окружающими. – Не волнуйся, Бенедикт, я слышал, на чем ты остановилась и, – он зашуршал листами тетрадки, – готов продолжить прямо с этого момента. Так что можешь идти. Я тебя отпускаю.

Хорош гусь! Он, видите ли, ее отпускает! Да кто он такой! Жалкий служащий в экскурсионной конторе.

– Не думаю… – начала она и почувствовала, что Фернандо взял ее под руку.

– Дамы и господа, извините за этот… гм… инцидент, – сказал он, не давая ей ни секунды на протесты. – Надеюсь, вы понимаете: к неожиданному вторжению меня принудили обстоятельства, изменить которые не в моей власти. Теперь все проблемы решены. Вашим гидом будет мистер Карпинтер, а мы, с вашего позволения… – И Фернандо, не закончив фразы, поволок ее в сторонку.

Несколько секунд туристы оглядывались, – все-таки не каждый день случается повстречать всамделишного графа! – но тут раздался жидкий тенорок Карпинтера:

– Друзья, позвольте продолжить прерванный рассказ! В тысяча пятьсот двадцать пятом году, в самый разгар крестьянской войны…

И Бенедикт поняла, что ее партия проиграна. Они потеряли к ней всякий интерес. Подумаешь, что она второй день ведет у них экскурсии! Зато у Карпинтера такой умный вид – очки, лысина и голос, как у престарелого профессора.

– Ну вот, они ушли. Мы остались наедине, – раздался рокочущий баритон.

Бенедикт повернулась к нему.

– О чем таком важном ты хотел поговорить? И что, позволь спросить, обязательно было портить экскурсию? Разве нельзя было подождать, пока я закончу?

– Дело не терпит отлагательства.

– Да что ты! И что же столь безотлагательное привело тебя сюда, Фернандо?

– Я тебе все расскажу. Только не здесь. Еще чего! Он будет ставить ей условия!

– Если я сказала здесь, значит, здесь!

Скорее всего, Фернандо хочет сообщить ей, что согласен на развод. Тогда лучше покончить побыстрее со всеми формальностями. Не нужно долгих предисловий и экивоков, пусть говорит напрямик! Пусть скажет: я согласен, ты свободна, до свидания!

Так она легче перенесет эту утрату… Утрату воспоминаний, которые, несмотря ни на что, продолжают жить в ее сердце.

Фернандо молчал.

– Послушай, скажи, зачем приехал, и мы покончим со всем этим здесь и сейчас…

– Нет! Не здесь! Не хватает только, чтобы все прохожие знали о моей личной жизни! – Как он может сказать то, что намеревается сказать, прямо здесь? Она рассмеется ему в лицо и будет такова. А он будет стоять и смотреть ей вслед как последний идиот. Влюбленный идиот.

– Моя машина неподалеку. Поехали к тебе.

– Еще чего! – Одна мысль, что Фернандо, ее любимый Фернандо, появится у нее в квартире, причиняла Бенедикт невыносимую боль. Стоило ему появиться, и старые чувства с прежней силой вспыхнули у нее в груди. Она не могла насмотреться на него, она вслушивалась в каждое слово, которое он произносил, втягивала запах дорогого одеколона, но не могла утолить свою жажду. Если он приедет к ней домой, как потом она забудет про то, что он был здесь, в ее комнате, рядом с ней…

– Послушай, Бенедикт, уже темнеет. Я не намерен обсуждать свои личные дела на оживленной улице. Ты сядешь в мою машину, и я отвезу тебя…

Бенедикт не дала ему договорить.

– «Я не намерен», «ты сядешь»!.. Что за выражения?! Ты забыл волшебное слово «пожалуйста»? Или с плебеями не обязательно обращаться по-человечески?

– Ну хорошо, – сдался Фернандо. – Поедем со мной. Пожалуйста! – В его тоне не было и тени вежливости. Лишь холодная насмешка.

– А я не хочу! – заявила Бенедикт. – Скажи, что ты хочешь мне сообщить, тогда и решим, стоит ли ради этого куда-то ехать.

– Как скажешь… – Он махнул рукой. – Если хочешь, чтобы все знали, зачем я здесь, я тебе скажу. Я приехал, чтобы… – Он замолчал.

– …Дать согласие на развод, – закончила за него Бенедикт. – Что замолчал? Забыл слово «развод»? Ладно тебе, не нужно всех этих формальностей. В конце концов, я послала тебе письмо, поэтому давно догадалась, что ты хочешь сказать. Нечего было подбирать всякие там слова. Так бы и сказал: я хочу положить конец нашему браку.

– Ошибаешься. – Теперь Фернандо говорил совершенно серьезно. – Ты еще никогда так не ошибалась. Я приехал сюда вовсе не для того, чтобы дать согласие на развод. Напротив, я хотел попросить тебя… Бенедикт, возвращайся ко мне!

– Возвращайся ко мне, я этого хочу! Чего-чего, а услышать такое Бенедикт никак не ожидала.

– Что?

– Ведь ты, – Фернандо испустил тяжелый вздох, – моя жена.

Она смотрела на него, не в силах справиться с потрясением.

– Я тебя не понимаю, – наконец проговорила она.

– Что тут непонятного? Ты моя жена, я хотел бы, чтобы ты вернулась со мной на родину.