грызть ногти. Филипп сохранял спокойствие, тем самым пытаясь убедить жену, что они в полной безопасности. Флора больше всего переживала за психическое состояние Розамунд и ласково гладила ее по плечу. Задумались о том, сколько времени им придется провести в таком положении и что возможно предпринять. Филипп начал:

— В подсобном помещении есть лопаты. Если мы хотим уехать оттуда прямо сейчас, нам придется расчистить дорогу для автомобиля. Проблема в том, сколько времени это займет. Впятером, я думаю, мы управимся в лучшем случае за несколько недель.

— Ты сам понимаешь, что это не рационально, Филипп, — сказал Феликс. — Дозвониться до хозяина особняка нет возможности, но мы сможем вызвать службу спасения, пока наши телефоны еще не разрядились. Для таких случаев связь оператора не нужна.

— Вызывайте же скорее, — сказала Линда.

— Подождите, — сказала Флора. — Что, если об аварии уже знают, и скоро электричество вновь появится?

— И как же о ней должны узнать?

— Быть может, свет пропал не только у нас, но и в других населенных пунктах поблизости. Не торопитесь вызывать спасателей, мы всегда успеем это сделать.

Договорились подождать до утра. Телефоны решили не использовать, чтобы сэкономить заряд. Все закончили с ужином, и Линда с Филиппом убрали тарелки и бокалы со стола. Помыть посуду из-за отсутствия света не было возможности, так что пришлось оставить ее грязной. Когда Филипп предложил жене пойти наверх в их спальню, Флора вдруг воскликнула:

— Как же так, друзья! Вы забыли, что мы планировали устроить вечер настольных игр?

Филипп усмехнулся.

— Очень подходящая атмосфера для игр.

— Мы можем сесть ближе к камину, и будет светло.

— Только недолго, — сказала Линда.

Карты раздали всем участникам. Филипп и Линда играли вместе, так как девушка плохо разобралась в правилах. Феликс, которому сильно повезло с картами, первым вышел из игры и стал подкидывать дрова в камин.

— Вот этой картой можно покрыть эту, — объяснял Линде муж.

— А этой?

— Этой нельзя. Она другой масти.

— А этой можно?

— Нет, это шестерка. Восьмерку она не бьет.

— Я, кажется, поняла.

Через пару ходов Линда и Филипп тоже смогли избавиться от карт и выйти из игры. Далее должна была ходить Розамунд. Флора держала в руках лишь две самые сильные карты, благодаря которым она могла побить все, что ей могли положить.

— Я возьму, — тем не менее сказала девушка и начала одну за другой брать карты Розамунд, пока не стала проигравшей.

Так они сыграли еще три игры, в одной из которых вновь проиграла Флора, а в двух других — Линда и Филипп.

— Я устала, — сказала Линда и, пожелав всем спокойной ночи, ушла наверх. Через несколько минут за ней последовал ее муж.

— Как ты себя чувствуешь, дорогая? — спросила Флора у Розамунд.

Девушка прошептала ей на ухо, что очень устала и хочет пойти в наверх. Голос Розамунд звучал тихо и слабо. Ее тусклые серые глаза словно не выражали никаких эмоций. Нельзя было с точностью сказать, что она чувствовала. Она была словно маленькой фарфоровой куклой, такой же хрупкой и нежной.

— Конечно, милая, — Флора нежно обняла тонкий стан Розамунд и добавила, что очень сильно любит ее.

Свет от пламени из камина рисовал на стенах особняка причудливые картины. Флора предложила разложить пасьянс. Они с Феликсом распределили карты на семь стопок и начали по очереди составлять ряды.

— Все-таки человек — очень интересное существо, — сказал Феликс. — Только вчера мы говорили о его превосходстве над животными. Но стоило свету выключиться, как мы стали совершенно беспомощны перед законами природы.

— Природа намеренно привнесла в жизнь человека трудности. Не будь их, разве стали бы люди что-либо изобретать, пытаясь упростить свое существование? Не появился бы в доме свет, если бы на улице не бушевали ветер и мороз. Не было бы и самолетов, будь на месте океана ровная дорога. А главное, без трудных задач и жить было бы скучно.

Карты в колоде закончились, и пришлось делать пересдачу. Вскоре один ряд был собран и перемещен на основание. Во время игры Феликс все время смотрел на Флору. Она была так же прекрасна, как и всегда. Казалось, ничто не могло заставить огонь в ее глазах погаснуть. Она словно излучала радость, заставляя сердце Феликса то биться чаще, то замедляться. В его глазах девушка была воплощением самого светлого и чистого.

Внезапно истошный вопль Линды ворвался в уши молодых людей. Крик доносился сверху. Флора и Феликс вскочили с места и побежали по лестнице на второй этаж. В темноте было трудно ориентироваться, и пришлось вытянуть руки вперед, чтобы не врезаться в стену. Когда Флора отыскала в коридоре Линду, она сразу же почувствовала, с какой бешеной скоростью колотится ее сердце. Она громко дышала и не могла произнести ни слова. На крик прибежал Филипп.

— Что случилось, дорогая? — с тревогой в голосе спросил он и, положив руки ей на плечи, бегло осмотрел свою жену.

Линда медленно сползла по стене на пол. Ее дыхание участилось. Казалось, она вот-вот потеряет сознание.

В темноте Флора увидела тонкую белую полоску. Дверь в комнату Розамунд была приоткрыта.

— Да что с тобой, Линда? — продолжал Филипп.

Флора осторожно открыла скрипучую дверь, и лунный свет озарил коридор. К люстре была привязана веревка, на которой медленно раскачивалось тело Розамунд.

Розамунд

На улице стояло знойное лето. На дощатой террасе одного из самых больших и роскошных домов города сидели двое детей: двенадцатилетняя девочка по имени Розамунд и ее лучший друг Кейси. Ребята с усердием рисовали на бумаге все, что приходило им в голову.

— Смотри, какой красивый цветок у меня получился, — сказала Розамунд, показывая другу свой рисунок.

— Очень красиво. А я почти дорисовал лошадку.

— Мне нравится твоя лошадка. Давай нарисуем побольше картин и покажем их нашим родителям!

— Давай. Но у нас почти закончилась бумага.

Розамунд призадумалась.

— У моего папы в кабинете куча всяких бумажек, — сказала девочка и побежала в дом.

Кабинет был отделан со вкусом. Дорогие обои на английский манер, массивная люстра, резной стол, камин и огромные книжные шкафы — все это гармонично сочеталось друг с другом. Атмосферу портил лишь царивший в помещении беспорядок. Почти все поверхности были украшены сантиметровым слоем пыли. Стол был завален кучей листов бумаги, и девочка с усердием выбирала, какие из них казались более ненужными, чем другие.

Наконец Розамунд вернулась на террасу, где ее ждал Кейси.

— Как много бумаги! — восхитился он. — Подожди, так она же грязная.

— Она грязная только с одной стороны. Папа постоянно зачем-то печатает эти