– Немедленно отлепите эту мерзость! – возмутился дирижёр – Эй вы, с кисточкой! Я зять мафии! Вам крышка! Эй!

Расклейщик даже головы не повернул. Бено поддержала рослая женщина в старинной шляпе и в платье до пят. Она сказала:

– Такую красоту испортили!!

И стала отдирать фото преступника. Неудачно. На афише осталась рваная рана. Теперь оркестром управлял дирижёр без головы.

Бено бросился помогать, наступил на платье, в результате оба упали. С женщины слетела шляпа. Внимательный зритель уловил бы в лице дамы сходство с разыскиваемым типом. Опытный оперативник заключил бы, что это одно и то же лицо. Но людей на площади не было. А Бено запутался в тряпках. Когда поднял глаза, шляпа снова была на месте, и черт под этим карнизом не разобрать.

Обратно в афишу оторванная голова не вставлялась. Изображение преступника женщина разорвала в мелкие клочки.

– Всё из-за него! Каков негодяй! – сказал Бено, имея ввиду разыскиваемого.

– Почему негодяй? Может, он жертва обстоятельств?

Удивительно непоследовательны бывают женщины в своей доброте. Бено не склонен был прощать.

Он воскликнул:

– Типичный мерзавец! Ух и отделал бы я его, если бы встретил!

– А вдруг он здоровяк?

– Ради вас я сниму шкуру с самого Кинг-Конга!

Бено подмигнул. Когда мужчине негде ночевать, его обаяние вырастает втрое.

– Вы такой темпераментный! Заболталась я с вами. Прощайте!

Женщина игриво помахала пальчиками в перчатке. Она была вся задрапирована, несмотря на тёплую погоду. Видимо, стеснительная. И пошла себе, виляя задом. Лишь теперь Бено заметил, что повредил платье и в дыре мелькают не по-женски крепкие икры.

– Белла донна! – сказал дирижёр и причмокнул. Любая не рычащая на него женщина казалась в этот вечер немножко феей.

* * *

Далеко-далеко, в столице огромной империи полно было штабов любых размеров и уровней секретности. В самом секретном была потайная комната. В ней сидели двое: молодой телеграфист и его начальник, страшно раздражительный.

Начальник диктовал:

– 16-я и 41-я танковые дивизии выводятся из резерва и перебрасываются в район прорыва противника южнее города Нарва. Напечатали?

Телеграфист помогал себе, проговаривая вслух:

– вы-во-дятся из…

– Быстрей! Напечатали? Следующий приказ!

– пе-ре-бра-сы… о господи… ют-ся

– Группа армий «Северная Украина», генералу Вальтеру Моделю. Ваше прошение об отступлении отклонено.

– ГЕнерал или ГИнерал?

– Кто вас прислал?

– Бюро машинистов!

– А где Ганс?

– Отправили на фронт.

– Бардак! Следующий приказ!

– БАрдак или бОрдак?

– Этого не печатать!

– Простите.

– Постановка оперы Вагнера «Валькирия» должна быть готова ко дню рождения председателя партии…

– Помедленней, битте!

– Нет, это вы побыстрей! И пусть мне вернут Ганса! Следующий приказ! О снятии с должности коменданта города Дорхольм, полковника Мёллендорфа за провал в работе контрразведки, а также в связи с самоубийством…

– А чем закончилась история с оперой?

Начальник орал:

– Вы идиот! Я вас расстреляю! Следующий приказ…

Телеграфист вытирал пот, печатал всё подряд и отправлял куда попало.

* * *

В итоге, в комендатуру города Дорхольм пришла телеграмма. Капитан Клаус Шнитке расписался в получении и поспешил в кабинет командующего. Само место отправки требовало реагировать без промедлений.

Полковник Бирке сидел, положив ноги на стол. Со стороны казалось, что полковник бездельничает. На деле – капитан это понимал – мозг коменданта кипел от потрясающих по эффективности планируемых операций. Клаус отсалютовал и щёлкнул каблуками. Полковник не ответил. Все силы высосал проклятый интеллект.

– Господин полковник, срочная телеграмма! Гриф наивысшей секретности.

– Что там?

Клаус просмотрел текст одним глазом, что вовсе не значило «невнимательно». Обе его брови поползли вверх. Капитан перевернул бумагу – с другой стороны чисто. Прочёл ещё раз. Откусил краешек, пожевал, сплюнул. Пожал плечами.

– Зачем вы жрёте телеграмму? Что в ней? – спросил полковник.

– Я не могу это прочитать.

– Она на венгерском?

– Лучше бы была на венгерском! Очень странно.

– Мы объявили войну луне? Моисей оказался арийцем? Не знаю ничего более странного! Читайте!

– К нам едет вождь нации. Министерство пропаганды просит поставить в его честь оперу Вагнера «Валькирия».

Бирке вскочил.

– Совсем перепились! Дайте сюда!

Полковник выхватил бумагу. Сел, перечитал.

Потом ещё раз. Гнев сменился крайним изумлением. Комендант тоже изучил обратную сторону. Тоже откусил и сплюнул.

– Простите, господин полковник. Речь идёт о том самом вожде нации?

– Клаус!

– Да, простите. Просто сложно поверить.

В нашу глушь! Такая радость! Этот человек – мой кумир.

– Вы ополоумели? Никто никуда не едет. Это ошибка. Или подделка.

– Поддельная телеграмма из генштаба? Кто же на такое мог решиться? А если они нас проверяют?

– Проверка нашей исполнительности? Такое возможно. Наверху полно негодяев и провокаторов.

Бирке встал, прошёлся – руки за спину. Посмотрел в окно.

– А знаете – что? Мы поставим оперу! – сказал полковник.

– Как?

– Неважно. Опера – о тличная идея. Мы назовём её «операция мёд».

– Почему?

– Мухи и прочая дрянь слетаются на мёд.

Мы прихлопнем разом всех мерзавцев в этом городе!

– Мухи слетаются не только на мёд.

– Хотите назвать операцию иначе?

– Нет, пожалуй.

– В городе есть театр?

– Есть филармония.

– Прекрасно. Директора ко мне. Срочно!

* * *

Филармонический оркестр города Дорхольм играл два вида маршей – военные и похоронные. Третий вид, свадебные – были не востребованы. Женихи на войне. Опера могла привнести свежесть в культурную жизнь. Если бы только Бено учёл расовые тонкости в музыкальном контексте.