ее жизнь — это ее жизнь, но никак не общественная. Окружающие ее не понимали, высмеивали и считали, что жизнь у нее такая скучная, что и писать попросту не о чем. Не то что у них! Вот любимый котик сходил мимо лотка — об этом тут же надо сочинить повесть, да еще с иллюстрациями! Вот кто-то решил сварить макароны — и об этом совершенно необходимо написать обучающую инструкцию!

А что самое невероятное — читателей было хоть отбавляй!

Так что половина класса, сидя на уроке, писала письма, а вторая в это же время — читала. Единственным лицом в школе, кого интересовала учеба, было лицо Ломоносова, взирающее с пожелтевшего от времени портрета на творившееся кругом разложение сознания.

При этом родители Гипатии считали, что ее школьная жизнь разнообразна и интересна. Ведь учёба — это так весело увлекательно! Учиться — это не скучно и чрезвычайно необходимо, особенно когда семья еле сводила концы с концами. Мать с двумя высшими образованиями за плечами и отец — с тремя… Да, пожалуй, их молодость прошла не зря… Чего только стоило имя дочери, данное в честь первой в истории женщины-ученого — Гипатии Александрийской. Только вот, благодаря этому имени, ей не удалось достичь каких-либо высот ни в школьном обществе, ни в городской администрации, ни где-то ещё. Зато насмешек со стороны сверстников было хоть отбавляй.

Гипатии было четырнадцать лет, и учеба в школе не стояла на первых позициях списка ее приоритетов. Предметы, суть которых сводилась к голой теории, не имеющей ничего общего с реальностью, навевали тоску. А непреклонная и притом безнадежно устаревшая жизненная позиция учителей губила любые ростки заинтересованности прямо на корню, не давая распуститься ни единому листочку.

Сидеть за партой в душном кабинете, пока жизнь проносится за немытыми окнами, просто невыносимо. С другой стороны, уроки закончатся, и чем особенным порадует эта самая внешкольная жизнь?

Звонок прозвенел и ничего, собственно, не изменилось вокруг. Не отрываясь от чтения, одноклассники медленно направились к выходу, а учительница даже не удостоила их прощальным словом.

Это был крайний на сегодня урок, и Гипатия, честно говоря, даже не помнила, по какому он был предмету. Настолько однообразными были занятия в этой младшей учебной колонии особо расслабленного режима.

Девочка направилась к лестнице с широкой междуэтажной площадкой, застегивая по пути пуговицы своего серого пальто. На площадке группа учащихся бурно обсуждала новинки мира аксессуаров для написания писем. Ходили слухи, что в магазинах вот-вот должна появиться портативная печатающая машинка, а в следующем году издательство прекратит прием рукописных документов. Печальные вздохи по этому поводу сменились восторженными возгласами, ведь кто-то из кампании похвастался новой записной книжкой в кожаном переплете и с увеличенным объемом страниц, да еще и новой трехцветной ручкой в придачу. Если верить рекламным воззваниям, эта ручка улучшала почерк аж на целых пятнадцать процентов, а скорость письма — на все сорок три.

К вечеру на улице существенно похолодало, и Гипатия подняла воротник повыше и уткнулась в него носом. Она неторопливо шагала по направлению к дому, и ветер бросал в лицо хлопья первого снега. По намокшему тротуару ей навстречу ползли потяжелевшие листья и почерневшие обрывки чьих-то жизней, переложенные на бездушные газетные листы. У девочки в голове не укладывалось, как другие настолько легко превращают память о себе и о своих самых сокровенных переживаниях в содержимое мусорных баков. Ветер — единственный, кому теперь интересны эти воспоминания, да и он в итоге бросил их на грязный тротуар под ноги прохожих.

Чтобы сократить путь, а заодно укрыться от ветра, она решила пройти по узкой тропинке, протоптанной между деревьями городского парка. Освещение в этом месте отсутствовало, так что Гипатия двигалась вперед в полумраке.

Однако это обстоятельство не помешало девочке увидеть неподалеку от выхода из парка, у самой ограды кое-что примечательное.

Под кустом каштана, свернувшись колечком, лежал маленький черный кот. Учитывая погодные условия, место для отдыха он выбрал совсем не подходящее.

Гипатия присела рядом с животным и прикоснулась к свалявшейся шерстке. Кот не был мертв, но очень крепко спал. Да еще, скорее всего, и замерз, лежа на сырой траве.

Несмотря на то, что родители были категорически против домашних животных, для принятия решения девочке потребовалось не больше секунды. Расстегнув верхние пуговицы пальто и впустив под одежду волну холодного воздуха, она спрятала котенка и вновь подняла воротник.

4

Становилось все холоднее и холоднее. Есть хотелось невыносимо, инстинкты требовали отправиться на поиски пропитания, но Кот крепился как мог. Под размеренный шум потускневших каштановых листьев, четвероногое божество незаметно для себя очутилось в царстве Морфея.

Во сне ветер обрел видимые очертания, стал похожим на призрачную свору огромных псов, разевающих пасти и вонзающих острые ледяные зубы в живот и спину. Кот не мог пошевелить ни единой конечностью и молча терпел, пока серо-голубые прозрачные собаки с горящими ярким белым огнем глазами насытятся его теплом.

Вдруг каштан склонился над ним, и шерстки коснулись теплые бархатистые листья. От мест прикосновений по телу разлилась приятная горячая волна. Медленно покачиваясь, тело котенка поднялось в воздух и поплыло над землей. Что-то большое и теплое окружало его, но ощущения замкнутого пространства не было. Зато было чувство невесомости и эйфории. В какой-то момент Кот совсем перестал ощущать пространство и время, превратившись в пятно серебристого света.

Но вдруг все приятные ощущения прекратились. Тело начала наполнять привычная тяжесть бытия, а голову — насущные мысли. Желудок единственный оставался пустым и недовольно урчал.

Кот медленно открыл глаза.

Новый мир вокруг был непроглядно темным, теплым и мягким. Неужели свершилось, подумал Кот с недоверием. Перевоплощения происходят по-разному, тем более, что это крайнее Перевоплощение, но что-то было не так. Что именно его смущало, мохнатый бог никак не понимал, однако он был слишком уж живым.

По мере восстановления фокусировки глаз он начал различать в темноте какие-то очертания. Судя по всему, он находился в небольшой комнате, вдоль стен которой была расставлена мебель. Сам он был завернут в плотное одеяло, а над головой нависал радиатор отопления, от которого, собственно, и исходил поток приятного тепла. Тело начало неметь от продолжительного бездействия, поэтому Кот принялся шевелиться. Выпутываться из мягких складок оказалось непросто, поскольку лапы толком не слушались, а вестибулярный аппарат еще не включился.

Спустя десять минут усилия были вознаграждены и ему все-таки удалось перекатиться на твердый пол. Кошки хорошо видят в темноте, однако сейчас хвостатому божеству едва удавалось распознать силуэты