с незначительной прямой опасностью для кого-либо еще, Департамент средств массовой информации Министерства обороны не может позволить себе играть в ту же игру. Война это слишком важно. СМИ в массовом порядке бросят все остальное ради войны настоящей драмы жизни и смерти, которая затрагивает каждого потребителя новостей. Освещение событий в СМИ очень сильно влияет на моральный дух нации и может повлиять на электорат в его поддержке военных действий.

Не менее глубоко причастны нынешние боевые части, чьи сотовые телефоны, радио и миниатюрные телевизоры поддерживают час за часом связь с CNN, BBC и ITN. В последних военных кампаниях в каждом штабе был крайней мере один телевизор, который показывал CNN круглые сутки. Слишком часто CNN получает новости быстрее, чем военные информационные системы на поле боя. Войска узнают, что происходит на их войне в то же самое время, что и все остальные в мире.

Нет никаких сомнений в том, что войны будущего будут все больше определяться общественным мнением, возглавляемым средствами массовой информации. Но без огромного (и удручающе маловероятного) изменения отношения, культуры и восприятия со стороны организации средств массовой информации Министерства обороны, битва за этот важнейший мандат общественного мнения будет становиться все более сложной для победы военного командования. Я рассматриваю это как военный мандат, потому что как только политики позволяют дипломатии выродиться в войну, они должны передавать бразды правления своим военным командирам.

Кроме того, современные средства связи позволяют вести управление боем на детальном уровне с другого конца света из Белого Дома, Пентагона, с Даунинг-стрит или Главного здания Министерства Обороны. Политики не понимают войны и слишком легко поддаются влиянию общественного мнения, чтобы быть решительными; нерешительность убивает войска. Это определенно способ проиграть сражения и войну. Решимость и решительность Маргарет Тэтчер были уникальны и позволили одержать невероятную победу.

В период современных кампаний Фолклендская война выглядит простой и жестокой. Несмотря на огромное количество современной техники, войну выиграли измученные солдаты в промокшей одежде и с больными ногами, которые шли через Восточные Фолкленды, чтобы использовать гранаты и штыки против своего противника. Но сейчас, на заре XXI века, мы начинаем привыкать к тому, что войны выигрываются с воздуха бомбардировщиками и умными ракетами. Причем только со случайными, часто непреднамеренными, потерями следствиями ошибочной идентификации на поле боя, минных полей или послебоевой путаницы. Технология должна избавить нас от мучительного возвращения на родину мешков с трупами.

Но судя по войнам, которые ведут США и их союзники против Ирака и Сербии, эта растущая зависимость от технологий, воздушной мощи и удаленного технологического способа убийства людей, обрекает невинных гражданских лиц на почти полностью одностороннюю битву. Наши военные теоретики говорят об «асимметричной войне», под которой подразумевают небольшие, часто плохо вооруженные отряды, подобные Вьетконгу, противостоящие массивным, хорошо оснащенным силам, таким, как армия США.

В этом примере, получившим название «Война блох», блоха победила американского носорога. Но многие военные эксперты особенно в военно-воздушных силах мира считают что технологии теперь могут позволить воевать, сражаясь дистанционно, без взаимно высокого уровня кровопролития. Асимметричная война больше не является тревожным признаком, которым она была для высокотехнологичных стран, ее асимметрия теперь относится к резкому дисбалансу в показателях потерь: большое количество низкотехнологичных «злодеев», плюс невинные жители третьего мира на одной стороне, и несколько случайных смертей на стороне с высокими технологиями.

Но я пишу этот постскриптум всего через несколько недель после ужасных террористических атак 11 сентября. «Злодеи» использовали пронесенные с собой ножи для резки бумаги со средневековым варварством, заставив экипажи лайнеров таранить небоскребы, убив больше «высокотехнологичных» людей, чем любой предыдущий теракт в истории. Вполне предсказуемо, что американские военные снова полагались на свою технологию, чтобы принести бомбовое возмездие в Афганистан. Они выглядят везунчиками в том, что, как я писал, афганские лидеры, похоже, стремятся создать стабильную страну, которая больше не будет давать убежища террористам.

Стало ясно, что за всеми по техасски жесткими разговорами президента о том, чтобы «выкурить их», у американских военных была только одна карта в рукаве как всегда, бомбы с лазерным наведением, ракеты и ковровые бомбардировки с больших высот в духе Второй мировой, которые доставляли наши старые любимчики B52-е.

Но в действительности воздушные удары, в лучшем случае, могут быть лишь катализатором перемен. Именно местная оппозиция талибам, усиленная действиями SAS и ССО США на местах, вела боевые действия и добилась результата (1: примечание из 2014 года: но, в итоге, кампания затянулась еще на тринадцать лет. Вот тебе и воздушная мощь).

Мы не можем полагаться на технологии, которые спасут нас от необходимости сражаться и, если потребуется, умереть за то, во что мы верим. Я боюсь, что 21-й век предоставит нашим военным массу возможностей. Асимметричная война в настоящее время демонстрирует все новые и более устрашающие способы нанесения ответного удара по богатым высокотехнологичным странам, из которых США являются главной мишенью. Экономические проблемы менее развитого мира должны стать главной заботой процветающих наций, даже если решения означают, что мы должны от чего-то отказаться. Недовольство подпитывает гнев и ненависть, порождающие международный терроризм; и только когда они успокоятся, многоголовые монстры — такие, как «Аль-Каида» и «Исламский джихад», могут быть задушены в своих гнездах. Было бы дешевле принести торговлю и процветание остальному миру, чем создавать войска, сомнительные силовые структуры, оружие и высокотехнологичные решения, необходимые для ведения все более безнадежной борьбы с фанатичными врагами, которые не собираются уходить.

Вести войну против этого неопределенного асимметричного врага очень тяжело для демократий, чьи юристы ожесточенно спорят по поводу антитеррористических законов, ограничивающих гражданские права, чьи электораты не потерпят военных кампаний, в которых число жертв слишком велико. Как мы уже видели в США, давление на политиков с целью отомстить огромно, хотя это ведет лишь к дальнейшему росту терроризма. Я надеюсь, что пока я пишу, США и их союзники доставят военную помощь Афганистану в рамках краткосрочной миссии «мести» по аресту бен Ладена а затем продолжат оказывать помощь в рамках долгосрочной глобальной стратегии. (Примечание из 2014 года: вместо этого они создали Кэмп Бастион, военный город в центре нигде, размером с Рэдинг и проводят операции, которые стоили намного больше, чем расходы на строительство современной инфраструктуры, которая могла бы создать своего рода процветание всей страны, что, в свою очередь, могло бы обратить людей против военных вождей).

Но только потому, что мы передаем миллиарды долларов в качестве помощи, сами террористы не собираются испаряться. Они будут продолжать действовать, и, как мы видели в Северной Ирландии, позиционировать себя в качестве местных наемников или гангстеров. Помощь