разводов дождя станут проступать узоры инея. Но адский холод — это, увы, далеко не самое страшное, что в мир смертных может принести с собой демон, тем более такого уровня, как сын самого Аида.

— Что ты молчишь, пернатый? Я все и так давно знаю, какое желание она у тебя попросила! Значит, теперь ты охраняешь ее сердце от стрел других Купидонов? Чтобы девочка не могла влюбиться? Ха! Какое верное у нее желание! И… какое глупейшее благородство с твоей стороны! Ну посмотри ты на этих смертных! Какие же они жалкие, слабые и никчемные! Ой… ауйч! Будь ты проклята до седьмого колена, ведьма!

В этот момент между беседующими втиснулась миловидная девушка с длинными русыми косами в фартуке баристы. Она, естественно, совершенно не видела присутствующих мальчишек и осторожно присела на свободный пуфик… а точнее — прямо на колени обалдевшего Люциморта. Тот живо шлепнул по ее уставшей «Мисс Сижу» своими ледяными ладонями, от чего девушка с визгом вскочила на ноги.

— Совсем страх потеряла, курица? В Тартар хочешь? — огрызнулся демон, раздраженно щелкая хвостом в воздухе. У Люциморт был длинный тонкий хвост наподобие обезьяньего, только заканчивался белой пушистой кисточкой, внутри которой обманчиво пряталось жало.

После недолгих возмущений, Дженни осторожно поставила на пуфик графин с молоком, а точнее — прямо на острые твердые колени Люциморта. Девушка, конечно же, ничего не заметила, начала прибирать салфетки на столе и попыталась заговорить с уже стучащей зубами от холода пацанкой.

Так графин с молоком оказался стоящим прямо на коленях у возмущенного демона. Он бы громко лопнул через пару минут, когда жидкость бы полностью превратилась в лед и расперла стекло, но не тут-то было. От черного плаща с шипением повалил густой белый пар, словно в сугроб бросили раскаленный кусок металла.

— О, Слепая Горгулья! Уберите с меня эту дрянь! — визжал мальчишка, топая ногами, словно ему на колени положили горящий раскаленный уголек. Демон отчаянно хлопал своими черными перепончатыми крыльями и тем самым понижал температуру в кофейне еще сильнее. — Жжет-то как! Что это за дерьмо такое?!

— Обычное обручальное кольцо, — ответил его золотовласый собеседник, Купидона, казалось, забавлял тот факт, сто сейчас великий всесильный демон был абсолютно беспомощен перед единственным чувством. Что ж тут поделаешь, если любовь действительно сильнее самой смерти.

Джонас, как ни в чем небывало, продолжал объяснять ситуацию своим звонким мальчишечьим голосом:

— Через пару часов возлюбленный этой девушки сделает ей предложение руки и сердца. Для этого он придумал интересную штуку — приклеил золотое колечко пищевым клеем, каким обычно смертные прикрепляют украшения на сложные торты, ко дну графина, чтобы, как только молоко кончится, девушка увидела сюрприз и при этом случайно не проглотила его раньше времени, но…

— Сними с меня эту мерзость! Убери ее! — кричал демон — в полах его толстого плаща уже давно была прожжена дыра, которая с каждым моментом разрасталась все больше и шире. Даже сын самого Покровителя мертвых ничего не мог поделать с обычным обручальным кольцом, заряженным взаимной любовью двух смертных. Люциморт не мог взять его в руки, боясь обжечься, и потому он с ужасом смотрел, как этот «горящий уголек» прожигает дырку в его любимом плаще и уже частично — в штанах. Еще чуть-чуть, и любимый младший сын Аида превратится в его любимую дочку. — Чтобы вы все сгорели в Тартаре! Проклятые влюбленные!

Однако несмотря на то, что в кофейне уже запахло паленым, Купидон не спешил освобождать своего самонадеянного собеседника от графина с сюрпризом. Ему, пусть даже и светлому духу, было запрещено высшими силами вмешиваться в мир смертных и касаться их материальных предметов. Пусть даже те и прожигали дырку в чьих-то штанах…

— Ты же знаешь, Люциморт, что властью Высших мне запрещено касаться материальных предметов из мира смертных! Печально, но я ничем не могу тебе помочь! — со вздохом ответил Купидон, однако, его был не таким уж и печальным. — Всего одно прикосновение станет моим последним! Нет, Купидоны не умирают после нарушения правила, они просто растворяются в этом мире и продолжат жить в своих стрелах, что застряли во влюбленных человеческих сердцах!

— Да хоть в заднице! — процедил сквозь зубы демон, вертясь на стуле, как на раскаленной сковородке. После града проклятий и ругани, он все-таки смог дотянуться кончиками своих ледяных пальцев до дрожащей руки пацанки. Реакция последовала незамедлительно, девчонка размахнулась и со всего плеча сбила злополучный графин на пол. Со звоном стекло разлетелось в дребезги, разбрызгав вокруг холодные капли молока.

— Так-то лучше! — ухмыльнулся Люциморт и живо вскочил на ноги, стыдливо прикрывая руками колени. Дырка в его плаще стала медленно затягиваться, словно быстро заживающая рана на ком-то живом. — Проклятые смертные! Ну, чего ты опять молчишь, пернатый? Как же скучно с тобой!

Купидон, хоть и выглядел слабее и младше своего собеседника, был на несколько сотен лет старше его, а потому — мудрее, и предпочитал больше молчать и слушать, чем болтать. Ведь демоны, как джинны, очень часто цеплялись за слова, тем самым выясняя мотивы и желания своих собеседников, которые использовали потом против них самих же.

Освободившийся от тяжелой ноши Люциморт подлетел к официантке с косами и принялся ей что-то быстро нашептывать на ухо, отчего глаза девушки тут же наполнились слезами, а губы задрожали от немого плача.

— Что же ты натворила, дурочка?! Ты потеряла его кольцо! — чуть слышно шептал он на ухо несчастной, трясущейся от страха Дженни, выдавая все услышанное за ее собственные страшные мысли. Да, действительно, больше всего на свете она боялась потерять своего Даниэля. А между тем, демон только начинал развлекаться. Он даже дернул девушку за одну из кос, отчего у той на из глаз брызнули слезы. — Посмотри на себя! Ты просто жирная неуклюжая корова! Он разлюбит тебя. Ты все испортила. Упустила свой шанс. Теперь он никогда больше не сделает тебе предложение…

— А ну отойди от нее, змееныш! — закричал Купидон, вскидывая свой лук с уже заряженной золотой стрелой. — Уходи отсюда!

— …или что? Ты в меня выстрелишь? Или заплачешь? — звонко засмеялся демон, запрокидывая свою черноволосую голову назад, из его рта торчала пара острых, как у вампира клыков. Он наклонился, собираясь еще что-то сказать на ухо смертельно-бледной Дженни, но в этот момент к девушке подошел ее возлюбленный и бережно обнял за плечи. Демону ничего не оставалось, как отскочить от парочки на пару метров, как от горячего костра. Чего-чего, а вот находиться рядом с влюбленными Люциморту сейчас хотелось меньше всего, их чувства обжигали его, как жаркое пламя. —