на их родной земле. Медленно, но верно, Китченер завоевывал уважение и доверие местных шейхов. В его армию, составленную преимущественно из египтян, вступало все больше дружественно настроенных туземцев.

При набеге на лагерь махдистов Китченер был ранен. Целью набега было нанесение удара, чтобы опрокинуть врага и освободить нескольких плененных им черных суданцев. Когда пуля пробила Китченеру челюсть и горло, его сторонники из местных племен дрогнули, и рейд провалился. Китченера отвезли в госпиталь в Каире для лечения и последующего выздоровления. Вернувшись в Суакин, он встретил «самый сердечный прием у народа, который вечером устроил в городе праздничное освещение» (из письма к сестре Милли).

Китченер отличался своей многосторонностью. Он проявил себя как инженер (в геодезии, на прокладке телеграфа, железных дорог, строительстве укреплений), как лингвист (со знанием французского, немецкого, иврита, турецкого, арабского), как организатор, как военачальник и, наконец, как администратор и губернатор. С этими умениями были тесно переплетены его личные качества: высокая нравственность (трезвость, честность, прямота), способность руководить людьми и принимать меры, способность подолгу работать на износ, способность вести людей и командовать. Конечно, он служил британской короне, и все же это было, очевидно, нечто гораздо большее.

Генерал-адъютант египетской армии. Служба в Суакине послужила поводом для назначения его генерал-адьютантом египетской армии в 1888 г. (в возрасте 38 лет). Эта должность привела его в Каир. Китченер был в это время всецело захвачен идеей вновь покорить Судан. Власть дервишей в этой стране привела к страшному хаосу. Миллионы людей умирали от болезней и голода, от казней и в результате подавления мятежей. Для Лондона вопрос покорения Судана упирался в деньги. Министр Солсбери — консерватор с большим опытом в иностранных делах — симпатизировал этой идее. Но требовалось дождаться благоприятной возможности. А пока британские войска без толку простаивали в Египте. Полковник Хантер, вскоре ставший «карающим мечом» Китченера, жаловался, что «мы годами не имели возможности обнажить сабли».

В 1896 году благоприятный момент настал. Итальянцы в Эритрее были озабочены возможной атакой махдистов из Судана на их крепость в Кассале (в городе на границе Судана и Эфиопии). Итальянцы хотели, чтобы англичане отвлекли махдистов от этого плана, и те — ко всеобщей радости войск в Египте — согласились. Кампания в Судане началась с захвата англичанами Донголы.

Новое покорение Судана. Организационные проблемы. Из-за суровой местности и климата в Египте и Судане основной проблемой стала транспортировка людей, вооружения и провианта. Было совсем нелегко довести до Хартума боеспособную армию. Но в случае удачного перехода война завершилась бы очень быстро. В решении задачи всестороннего обеспечения похода организационные способности Седьмого Луча Китченера сослужили хорошую службу его перволучевой воле.

Он переоборудовал и реконструировал железную дорогу, построенную во время экспедиции по спасению Гордона. Солдатам, каторжникам и местным жителям была поставлена задача собрать фрагменты взорванного железнодорожного полотна, используемые не по назначению. Китченер был хорошо известен как человек, способный добиться многого с малым количеством денег, что очень нравилось премьер-министру, но часто не нравилось солдатам. Среди них он завоевал репутация надсмотрщика рабов. Его считали суровым и безжалостным, его боялись. Однако все, кому довелось его близко узнать, почти всегда отмечают вопиющую несправедливость этой характеристики. За суровым внешним видом скрывалось «сердце, столь же нежное, сколь крепка была его воля». Один хорошо знавший его человек сказал, что «это был самый добрый человек из всех, кого мне довелось встретить» (Поллок, с. 314). Китченер усвоил тот урок, что чувство часто затмевает разум и что проявление гнева говорит о бессилии. Китченер был чувствительным и сострадательным человеком, но боялся выказывать свои чувства. Чувствительность хороша для того, чтобы лучше понять ситуацию, но нельзя давать чувствам одерживать верх и показывать их открыто.

Возможно, одна из причин, по которой он был так требователен к другим, состояла в том, что он и сам работал на износ. Нуждаясь лишь в четырехчасовом сне, он последним ложился спать и первым вставал утром. В его кабинете вопреки ожиданиям царил хаос, но это был, так сказать, организованный беспорядок, ибо Китченер точно знал, где найти тот или иной листок или отчет. Он обладал «поразительной памятью и умением вникать в детали». Это позволяло ему уменьшить штат помощников и полагаться в основном на себя. Он удерживал в уме подробное видение всей ситуации. Тогда все можно было продвигать слаженно и организованно. Не возникало неожиданностей, которые могли бы затормозить весь ход экспедиции. Он извлек хорошие уроки из анализа ошибок других во время последнего похода Гордона.

Управлявшего людьми и принимавшего меры Китченера часто критиковали, якобы, за цинизм. Возможно, это было связано с тем, что он подвергал сомнению взгляды других. Он видел, что взгляды в основном проистекают из личной заинтересованности, а именно личная заинтересованность мешает верной оценке. Немногие умеют достаточно отстраняться, чтобы видеть ситуацию как она есть. А в условиях войны необходимо быть очень проницательным, ибо ошибки здесь дорого стоят. Китченеру приходилось проявлять железную волю, чтобы противостоять давлению заинтересованных в своей выгоде лиц. Ясно, что это принесло ему больше врагов, чем друзей. Но если удается правильно оценить ситуацию, лучшим подтверждением правоты служит результат.

Китченер отлично распознавал способности, таланты и компетентность людей. Одним из его любимцев был лейтенант Перси Жирар, франкоязычный канадец, гений в вопросах строительства и ремонта железных дорог. Другой важной для него персоной был генерал Арчибальд Хантер, шотландец, «прославленный в битвах», отличный тактик, весьма опытный по части боев с дервишами. Стоит также упомянуть Реджинальда Вингейта, старшего офицера разведки, организатора сети лазутчиков и агентов.

На пути к Хартуму то и дело происходили боевые столкновения, и тут раскрылось другое важное качество Китченера. Он делал все, чтобы победить, но всегда проявлял великодушие. Он уважал всех воинов и относился к ним прежде всего как к людям. Китченер был уважителен и милостив к пленникам. В сражении под Фиркетом было убито 400 дервишей и взято много пленных. Рудольф Статин, офицер разведки, писал королеве, что с пленниками обращались хорошо и раненым из их числа была оказана помощь. Пленные «были удивлены мягкостью и милосердием», поскольку многие из них убивали невинных людей («Письма королевы Виктории», серия 3, том 3).

После взятия Донголы Китченер разработал план строительства железной дороги через нубийскую пустыню (в 230 миль), которая сокращала путь к Хартуму на сотни миль и позволяла миновать три трудных для переправы порога Нила. Эксперты заявили, что это невозможно. Франкоязычный