и посматривали на ворон, каркающих в ветвях деревьев на почтительном расстоянии от людей. Сегодня у могильщиков оплата будет приличной, потому что хоронили мальчика из богатой семьи. Могила мальчика была рядом с могилой его отца, которого похоронили чуть более года назад. Мать мальчика непрестанно плакала. Её временами успокаивал молодой мужчина лет тридцати. Практически все заботы о похоронах он взял на себя. Кроме них было всего несколько человек из родных и близких семьи, а также священник, который с утра был явно нездоров, но старательно отрабатывал свой хлеб, потому что вырос на одной улице с отцом покойного мальчика. Рядом с ними стоял доктор Зейдлиц. Могильщики уже были знакомы с этим заносчивым немцем по нескольким предыдущим похоронам, когда он делал им резкие замечания и велел почаще держать язык за зубами.

В народе поговаривали, что мальчика убил то ли пёс, то ли волк. Причём до него от этого зверя погибли ещё три женщины в разных концах города. Пёс этот был огромный, чёрный с рыжими подпалинами. Людей не боялся, а появлялся внезапно, словно из ниоткуда. Полиция ничего поделать с ним не могла. Пса этого так и не отловили.

Священник продолжал бубнить себе под нос только ему понятный текст. Мужчина, стоявший рядом с матерью покойного, сделал знак рукой могильщикам. Они подошли к открытому гробу и взяли крышку, стоящую около дерева, чтобы положить её на гроб. Мать покойного мальчика отошла от гроба, продолжая плакать и утирать слезы кружевным платком. Могильщики приподняли крышку, стараясь аккуратно попасть точно по краям гроба. Крышка встала на место. Оставалось заколотить гвозди и опустить гроб в могилу. Старший из могильщиков поднял с земли деревянный ящик с инструментами и достал из него молоток.

– Стойте! – крикнула мать покойного. – Снимите крышку!

– Ох, ты ж, Господи! – еле слышно произнёс старший из могильщиков.

– Он пошевелил рукой! – возбуждённо сказала мать покойного. – Я это видела. Он пошевелился.

– Софья Николаевна, успокойтесь, – сказал ей мужчина, который всё время стоял возле неё. – Это невозможно. Вам показалось.

Оба могильщика подчинились приказу матери мальчика, сняли крышку с гроба и отнесли к дереву. Многие из присутствующих родственников подались вперёд, чтобы лучше рассмотреть покойного. Доктор Зейдлиц продолжал стоять на месте с недовольным видом, изредка посматривая на карманные часы, которые он достал из внутреннего кармана пиджака.

Мать мальчика склонилась над ним и коснулась его лица рукой. Неожиданно пальцы правой руки мальчика вздрогнули. Кто-то из присутствовавших родных тихо воскликнул «Ой».

– Да, я тоже видела, – сказала дама в большой чёрной шляпе.

– И я тоже видела, – сказала пожилая дама, стоявшая ближе всех к гробу.

– Это невозможно! – сказал доктор Зейдлиц и подошёл ближе к остальным присутствовавшим.

Мальчик открыл глаза и шумно вдохнул воздух ртом. Окружившие гроб родственники ахнули. Пожилая дама непрестанно крестилась. Священник стоял на прежнем месте и удивлённо водил глазами из стороны в сторону, не смея сказать ни слова.

– Чудо! – тихо сказал кто-то из родственников.

– Он живой!

– Чуть не закопали.

– Смотрите, он дышит.

– Бедный мальчик.

– Живой!

Присутствовавшие родственники и знакомые шумно обсуждали внезапное воскрешение покойного. Мать мальчика радостно целовала ему лицо и руки. Мальчик поворачивал голову то вправо, то влево, не понимая происходящего.

– Митенька, мальчик мой! – сказала мать мальчика. – Слава богу, ты живой. Чудо какое!

Могильщики стояли в стороне и с грустью смотрели на происходящее, гадая, насколько уменьшились их шансы заработать сегодня приличный куш. Впрочем, удача от них не отвернулась, потому что оговоренные деньги они всё же получили. И даже более того, они помогли матери мальчика быстренько найти извозчика и доехать благополучно до дома, за что получили щедрые чаевые. Мужчина, руководивший похоронами, распорядился отнести пустой гроб в часовню на краю кладбища и оставить его там.

***

Зоя наклонилась к Софье Николаевне и прошептала ей на ухо: «Софья Николаевна, мне нужно вам что-то сказать». Софья Николаевна одобрительно кивнула головой и встала с кресла.

– Митенька, давай, пойдём в гостиную, – сказала Софья Николаевна. – Что-то прохладно на веранде.

– Хорошо, мама, – согласился Митя и послушно пошёл в дом.

– Зоя в гостиной приготовила очень вкусные конфеты, – сказала Софья Николаевна. – Ты же любишь конфеты.

Митя ушёл в дом, а Софья Николаевна и Зоя остались ненадолго на веранде.

– Софья Николаевна, я Клавдию Степановну на Мытном рынке встретила, – сказала тихо Зоя. – Она раньше жила по соседству, вы её помните. Говорит, что знает одного знахаря, очень толкового. Многим помог. Даже тем, кого доктора не смогли вылечить.

– Зоя, я не верю в эти заговоры и колдовские штучки, – сказала Софья Николаевна. – Хотя сейчас я готова даже у деревенского колдуна помощи просить. Третий доктор уже вчера был, а толку мало.

– Он странный человек, но не деревенский колдун, – сказала Зоя. – То ли цыган, то ли татарин, но веры не нашей. Я его видела один раз. На Мытном рынке с евреями вместе торговал. Высокий такой, борода большая. Даже страшный немного. Но люди говорят, что болезни чувствует и многим помогает.

– Хорошо, я согласна, – сказала Софья Николаевна. – Пусть посмотрит Митю.

Зоя кивнула в ответ и пошла в сторону улицы, а Софья Николаевна последовала в гостиную, где на диване перед столом сидел без движения Митя. Он так и не притронулся к конфетам, ожидая прихода матери. Софья Николаевна предложила ему одну конфету. Митя равнодушно взял её в руки, освободил от обёртки и съел без единого выражения на лице.

– Мама, я устал, – сказал тихим голосом Митя.

– Да, Митенька, пойдём спать, – сказала Софья Николаевна и проводила его в детскую комнату.

Примерно через час на извозчике приехали Зоя и высокий незнакомый мужчина, одетый в старую крестьянскую рубаху, подпоясанную широким кушаком, и чёрные штаны. Левая рука у него была явно под рукавом перевязана бинтами, которые просматривались через ткань, а сама рука была согнута в локте и удерживалась на повязке, пропущенной через шею. На ногах у мужчины были новые кожаные сапоги. В руке он держал небольшой холщевый мешок. Копна тёмных взъерошенных волос, большая борода и сверкающие глаза придавали ему мрачный вид. Зоя провела его в гостиную, где на диване сидела Софья Николаевна.

– Здравствуйте, барыня, – хриплым голосом сказал незнакомец. – Меня зовут Тамаш.

– Здравствуй, Тамаш, – сказала Софья Николаевна и встала с дивана. – Наверное, нам лучше пройти в детскую?

– Хорошо, как скажете, – ответил Тамаш. – Зоя рассказала мне, что случилось. Я попробую помочь.

Софья Николаевна показала жестом Зое на дверь, и та поспешила вперёд, указывая Тамашу путь в комнату Мити. Они вошли в детскую и подошли к кроватке,