Накинув тулупчик, она отправилась в бакалею. Пряный запах диковинных специй, ровные стеллажи с товарами и добротный каштановый прилавок чуть-чуть улучшили ей настроение, и Рогнеда даже смогла улыбнуться одной старушке, купившей в то утро один английский фунт молотого красного перца и два русских фунта крепких кедровых орехов. Но в глубине подсознания все равно оставалась гнетущая тоска, и почему-то периодически вспоминался ей сегодняшний странный сон, и словно искорка вспыхивала мысль-вопрос – чего так хотел этот меховой шар? И ей почему-то казалось, что это было как-то связано с ней… Только как? На этом месте она совершенно путалась, не зная что предположить…

Но Рогнеда была практичной девушкой, а потому старалась об этом не думать. За окном завывала метель, застывшая вода и обледенелые фонари на засыпанной снегом белой улице заставляли радоваться хотя бы тому, что в такую погоду не мерзнешь на холоде. И Рогнеда радовалась, хотя и не искренне.

Ближе к полудню вновь пришел герцог Бушур. Он как-то неловко переминался с ноги на ногу, и вообще в этот день казался немного смущенным. Увидев его, Рогнеде вновь стало весело. Бушур отряхивал с шубы снежинки и словно не решался что-то сказать, а на лице его играл румянец то ли от мороза, то ли от чего-то еще.

– Здравствуйте, Рогнеда, – наконец вымолвил он, – я… пришел спросить про тот чай…

При этих словах в глазах герцога промелькнула досада, словно не это хотел он сказать, и вопрос про чай вырвался против воли, вместо чего-то важного, что не было произнесено.

– Чая нет, – ответила девушка и выжидающе посмотрела на герцога, ожидая, что он скажет еще.

Но Бушур молчал. Секунда, казалось, была бесконечной.

– Я зайду завтра, – проговорил герцог и торопливо вышел из лавочки.

Как завывала метель в этот день! Если и было еще что-то в том городе, что не было заморожено – оно замерзло. Крупные хлопья снега плотной стеной падали из серого неба и подхватываемые ветром забивали все щели, чтобы ни что не смогло ускользнуть от стужи.

Вечером бакалея закрылась. Белые улицы окутала черная ночь. Быстро-быстро Рогнеда бежала домой, чтобы напиться горячего шоколада и укутавшись самым теплым из всех одеял, заснуть так крепко, как спится только в глухие морозные зимы.

…И вновь ей приснился замок герцога Бушура над свинцовым безжизненным океаном. Здесь все было неизменно – серые утесы и не единой души. И странный хозяин замка вновь носился по пустым коридорам своей резиденции. И невысказанное желание этого существа опять наполняло собой весь сон, но в последний момент ускользало от понимания. И теперь ей казалось, что неясное это желание было не только как-то связано с ней, но и самой ей хотелось того же, что и этому шару на львиных лапах. Вот только чего? И как странно… И желание это томило ее, и не находило ответа, и было так жарко… Как хотелось понять Рогнеде, что это было…

Проснувшись, она все не могла отделаться от размышлений про диковинный замок. И чтобы скрыться от этих назойливых мыслей торопливо оделась и, раньше обычного, убежала в бакалею. Но привычный и такой надежный прилавок, и порядок на стеллажах сегодня не оказали на нее того успокаивающего воздействия, как накануне. Она то и дело поглядывала на часы, сама не понимая, чего ожидает.

К полудню должен был, как обычно, прийти герцог Бушур. Неужели она ждала его? И тот самый «индийский чай» наконец был доставлен из соседнего городка. Но Бушур не пришел.

Рогнеда решила, что не придает этому значения. Но герцога не было и на следующий день.

Бушур заболел. И лежал в своем старом и мрачном особняке один среди перин и подушек покинутый и забытый. Теперь он был уверен, что это конец. По всей видимости, надежды на выздоровление не было. Как глупо и бессмысленно промелькнула жизнь… Он устало закрыл глаза и провалился в сон…

…Огромный замок довлел над морем. С запада ветры пригнали грозу, и вдалеке молнии били в воду. В пустых коридорах было тихо и холодно. Меховой шар в короне, в очередной раз проносясь по коридорам дворца, на мгновение замер и с отчаянием ухнул всего дин раз: «Бу-шур!». Звук потонул в пустоте.

– Я поняла! – проснувшись воскликнула Рогнеда. – Существо хочет, чтобы его погладили!

Она вскочила с постели, и на ходу запахивая тулупчик, побежала по насквозь промерзшим улицам зимнего городка. В бакалее, провозившись несколько минут с обледеневшим замком на входе, она взяла сверточек того самого заветного чая и вместе с ним поспешила по скользкой мостовой к старинному особняку.

Дверь в дом герцога была не заперта, и девушка вошла внутрь. Печальный Бушур лежал в гостиной на сафьяновом диване. Увидев Рогнеду, он слабо улыбнулся.

– Не ожидал, что вы навестите меня под конец, – грустно сказал Бушур.

– Я принесла чай, – сказала девушка, – только должна сказать, что на самом деле, он не из Индии, а из соседнего города, но все равно хороший…

– Вы молоды и не опытны, а потому ошибаетесь, – устало сказал Бушур, – на самом деле чай из Индии, как и почти все, что у вас продается. В соседнем городе это попросту не растет. Так что слон в бакалее нарисован не зря. И бродячие коты были правы… Впрочем, теперь все равно, – печально закончил Бушур, – вы пришли, а я, кажется, ухожу…

– Бросьте, – неожиданно рассмеялась Рогнеда, – у вас всего только насморк и это не страшно…

– Ну и что же? И от насморка можно умереть… – промолвил герцог.

– Вы не умрете, – серьезно сказала девушка.

– Почему это? – удивился Бушур.

– Я вас вылечу.

Это было весомо и сбылось через несколько дней. Вот и конец истории.

«Какой странный сон…» – на непонятном языке подумал, пробуждаясь, меховой и круглый герцог Бушур и снова понесся по бесконечным пустым коридорам дворца… Коты и шарманщики затянули пьяную песню… А еще один герцог со своей спутницей неспеша уходил в метель.

2015 г.

Цикл рассказов «Донжон»

Платок синей леди

Сэр Фредерик был печален. Не помогали ни бургундское вино, ни поросенок, зажаренный до хрустящей корочки, ни собранные на ярмарке забавные сплетни.

В таком состоянии рыцарь находился уже несколько дней. Слуга Патрик не знал, что и думать. На все вопросы, сперва осторожные, а затем и настойчивые хозяин ничего не отвечал. Только уныло наблюдал в окно, как ноябрьский ветер сбивает с ветвей желтые листья.

И вдруг не выдержал. Сдался.

– Я увидел ее