Данте знал это всё по слухам, но теперь впервые держал плод в лапах. Проглядывая, он сразу увидел, что история здесь не главное — пикантность придавали тирады, которые Барбанель со скоростью мысли карябал на стенах и полотке:

Было время, когда расширение незаконности на невинные действия использовали для манипулирования людьми. Но когда вина перестала чувствоваться в настоящих преступлениях, есть ли надежда тушить вину невинному?.

Наскальная живопись Барбанеля напомнила Данте об упражнениях, которые он лениво проделывал во время репетиций — как постановочная работа демонстрировала скорее идею, нежели акцию. Они запомнили верхние этажи на случай, если лифт застрянет, но Данте быстрее освоился, чем Малыш, и потратил кучу свободного времени на создание памятного дворца. Каждый зал и угол здания использовался как указатель, средство запомнить текст и картинки, усеивая ими стены симуляции. Странствуя по симуляции, он мог прочитать всю повесть, а потом, бредя по настоящим коридорам, вспомнить её.

Но запоминал он не здание — элементы и вспышки текста запускались тут и там, но в случайном порядке.

Он запоминал любимую повесть Гаметы, в которой ангел прячется в игле шприца и его по неосторожности впрыскивают. Девушка, которой ввели ангела, чувствует лишь слабую дрожь, пока существо поглощается.

В этом незнакомом месте повесть так перемешалась, что это девушку впрыскивают ангелу, который в результате становится богом. Почему настоящее здание отличается от симуляции? Джонс и вправду слил их проект?

Пока он осмысливал эти вопросы, приближающаяся идея прозвенела колокольчиком прокажённого — может, Загрузка никогда не выпускал их из симуляции. Мысль ударилась в него, как машина в знак «стоп». Если они ещё подключены, кража — лишь обволакивающий сон.

Виртуальная реальность. Это объяснило бы, почему ему так скучно.

Роза брела по Бесцельной Улице, царапая ногтями по стене. Летящие искры подчёркивали граффити, гласящее «Лишь эксперт поймёт, что ваши преувеличения подлинны». В другой руке у неё был пистолет Приближения к Нулю, один в один как у Данте, кроме приспособления для нажатия — Роза потеряла палец во взрыве кольца настроения. Она не могла поверить, что торчит здесь, пока Данте ждёт ареста на Торговой Улице. Загрузка не заслужил хорошего слова. Такому парню нужна рана размером больше его тела.

Придуманный, чтобы переуполномочить жертву, пистолет Приближения к Нулю работал на принципе этерического согласия и стрелял только тогда, когда цель требовала этого. С его появлением количество убийств возросло на четыреста процентов. Невежество Загрузки явно напрашивалось на пулю. Лишённый чёткого и очевидного понимания настоящего и прошлого, он не верил, что вся страна может врать. Она прогромыхала по монройскому грилю, служившему придверным ковриком в его цифровом цеху.

Данте размышлял о куклах внутри кукол и колёсах внутри колёс.

— Эй, Малыш-Малыш. Я выгляжу нормально?

— Погано ты выглядишь, Дэнни.

— Конечно, но я не глянцевый, да, не двигаюсь как робот? — Он согнул руку, разглядывая её. Она выглядела совершенно нормально. — Как, по-твоему, не похоже на текстурную заливку?

Малыш не обращал на него внимания, угрюмо оползая по бензобаку. Он думал о временах, когда всё было другим в результате эксперимента. Постоянно слыша в новостных репортажах, что незамутнённое и беззаботное состояние всегда предшествует жестоким злоключениям, Малыш попытался добиться этого состояния, заключив на себя контракт и проглотив амнезийный наркотик, чтобы забыть о договорённости. Естественно, в день убийства он испытал нехарактерную лёгкость на душе. Но когда машина киллера летела к нему, он вспомнил всё и почувствовал себя совсем паршиво, потому что другим эта услуга достаётся бесплатно. Он отпрыгнул в сторону, и киллер, которому всё это было глубоко безразлично, погиб жестоко при ударе о стену.

Усевшись напротив него, Кори Кассирша ненавязчиво осведомилась о его самочувствии. Он поднял лицо, обожжённое реальностью, и прошептал, что жизнь была бы прекрасна, если бы не стремилась к окончанию в ящике земляных червей. Они разговорились о трупах, отсутствии терапии, и факте, что ни один витамин до сих пор визуально не опознали. Малыш описал свою способность психически раскручивать людей как спирально очищаемое яблоко и видеть в них дрожащих, болтающих руками скелетов.

— Одно можно сказать в оправдание скелетов, — лучезарно произнесла Кори. — Они всегда тебе улыбаются.

Есть два пути заставить кого-то перейти на твой образ мыслей — мягкий и жёсткий.

— Дэнни говорит, преступление — один из множества методов, который может выбрать правосудие, — процитировал Малыш. — Но не думаю, что верю в правосудие, — а ты, мисс?

— Насколько я вообще могу верить в то, чего никогда не видела — так что колись, вы, ребята, сдаётесь, или как?

— Дэнни, ты думаешь, мы в муть-машине Джонса? — спросил Малыш, озабоченный подозрением Данте, что они не настоящие воры. — До сих пор в этих старомодных крутящихся колёсах?

Данте оторвал взгляд от книги.

— Есть вероятность, что ограбление не было совершено, а просто нарисовано, как предвыборная реклама.

Малыш озадачился видимой апатией сообщника — не такого Данте он знал. Известный ему Данте так быстро кидался в бой, что оставлял ауру позади. Это ожидание — часть плана?

— Как насчёт намерения, Дэнни?

— Конечно, оно у нас есть, — признал Дэнни, хотя и ступил на зыбкую почву. Когда обладатель намерения совершить преступление в итоге разыгрывал его в симуляции, называли его — дерьмом.

На самом деле BP презирали настолько, что в некоторых штатах были тюремные ульи, в которых заключённых навсегда подключали к оборудованию симуляции преступления, чтобы те изливали свою ярость до дряхлости или слюнявого безумия. Физически тюрьма представляла собой бункер с рядами гробов, где арестантов внутривенно кормили пищей и урбанистическими фантазиями.

В администрации соцобеспечения веселились на тот счёт, что виртуальное оборудование, под названием Молот было разработано в Светлопиве. Сам Светлопив в результате отказался от планов по заключению в BP, предпочтя мусорную свалку для рецидивистов и обычное заключение для начинающих. Мелкие заключения базировались на старой всевидящей модели, несмотря на жалобы охранников с вышек, что буквально каждый заключенный будет глазеть на них.

— Дэнни, может, нас уже арестовали. И повесили на провода в одном из этих странных мест.

— Всё выяснится в полночь, — рассеянно сказал Дэнни. Он знал, что Молот гоняет те же двадцать четыре часа по кругу и что при перезагрузке идёт взрыв статики. Все убитые воскресали. Всё разрушенное восстанавливалось. Как в детской игре.

— Как насчёт неё? — шепнул Малыш, указывая на Кори.

Данте не сказал ничего. Если это симуляция Джонса, она такая же кукла, как игрушки на складе — по сути, она и есть Джонс.