– Поживешь с мое – поймешь. Время не резиновое. Каждый рано или поздно будет нюхать цветочки из-под земли, – хихикнул. – Так как? Зайдешь?

Мартин неуверенно кивнул. Оба понимали ситуацию. Мать не разрешала братьям общаться с дядей. Они не придут. Может, когда-нибудь потом. Кто знает?

Слон отложил нож и вилку.

– Отвезешь меня в мастерскую? Твой папаша не подумал о дорожке для инвалидов. Ступеньки, пороги, узкие двери.

– Сейчас?

Мартин с готовностью встал. Он уже утолил голод, и его стало клонить в сон. Он отвезет дядю в мастерскую и быстро нырнет под одеяло. Утром ему предстояла контрольная по станкам и электроприборам. Он рассчитывал, что договорится с братом насчет подмены. Войтек неделю назад сдал этот экзамен на отлично, как всегда вызубрил все от и до. Он согласится, правда, поднимет цену. Его брат ничего не делал просто так. Братская любовь имела четкие расценки, а деньги отправлялись в металлическую коробку, спрятанную в печи за кроватью. Увы, с тех пор как Мартин «одолжил» у него пару тысяч, брат начал тщательно записывать в блокноте номера купюр. Войтек получил долг сполна, но насчитал бандитские проценты и объявил, что после Нового года ставки возрастут.

– Инфляция, – буркнул он, как обычно сделав невозмутимое лицо.

Мартин не знал, на что брат собирает деньги. У него крайне сложно было что-то выведать. Наверняка на что-то крайне конструктивное. Очередные часы в коллекцию или мопед. Войтек не пил, не курил и был до омерзения правильным, поэтому родители и учителя всегда ставили его в пример брату. Мартин не испытывал к Войтеку теплых чувств, но признавал, что тот никогда не подведет. Контрольная будет написана, при этом Войтек никому ничего не расскажет, даже под пытками. Правда может всплыть, только если Мартин затянет с оплатой. Кредит у Войтека был возможен, но далеко не дешев. Родство ничего не меняло. Как раз сейчас Мартин был совсем на мели и с нетерпением ждал Рождества. Последние несколько лет «Дед Мороз» приносил близнецам помимо подарков еще и конверты с наличными. Их отец, Славомир Старонь, вырос в бедной семье и всегда хотел, чтобы сыновья с детства умели распоряжаться деньгами. Войтек, видимо, впитал эту способность с молоком матери. По характеру он был точной копией отца. Аккуратный, педантичный зануда. У Мартина деньги долго не задерживались, однако он умел пустить их в дело.

– Принц, – посмеивался над ним отец. И продолжал, не без удовольствия: – Всегда найдется какая-нибудь девушка, которая вытащит тебя из переделки.

– Или втянет в нее, – добавляла мать.

Мартин был ее любимчиком, хотя для порядка она всегда уверяла, что относится к сыновьям одинаково. Славомир Старонь был сух с близнецами и старался держать их на коротком поводке. Однако Мартина часто называли маменькиным сынком. Когда-то он пытался бунтовать по этому поводу, а потом научился извлекать выгоду из ситуации. Например, сейчас он избегал встречи с наркодилером, потому что последний товар взял в кредит, дата выплаты которого прошла еще неделю назад. Он знал, что послезавтра мать даст ему деньги на репетитора, которого он в последний раз видел полгода тому назад, потому что деньги шли на колеса. Но наркоманом он себя не считал. Просто ему нравилось состояние измененного сознания. Он сочинял тогда неплохие песни, правда, ленился записывать их. С этим всем не было бы никаких проблем, если бы Вальдемар не подъехал однажды к школе и не перепутал Войтека с Мартином. Увидев ученический билет Войтека, он поверил, что их двое, но деньги все равно содрал. Таким образом, Мартин вынужден был как можно скорее отдать долг брату, поскольку проценты росли с каждым днем. Самое смешное, что, пользуясь случаем, Войтек разузнал у Вальдемара, где и как можно заработать на продаже дури, и не внедрился в «молодую гвардию» лишь потому, что заработок показался ему не таким большим, как, например, при подделке именных чеков.

– Риск выше, а работа на свежем воздухе и с людьми, – подытожил он в разговоре с братом, настраивая подслушку полицейского канала по рации для водителей. И тут же потерял интерес к разговору с братом, так как попал на перепалку между сотрудниками органов. Он аккуратно записал к себе в блокнот их клички. Наверное, только Мартин знал, как страдал бы его брат, если бы вынужден был работать в каком-нибудь пункте по обслуживанию населения. Вежливость давалась Войтеку с трудом. Он не умел поддерживать разговор, иногда бывал крайне резок. Он был сам по себе, не старался никому понравиться. Друзья ему тоже были не нужны, хотя постоянная «свита» имелась. Именно благодаря брату Мартин познакомился с Иглой. Войтек использовал младшего по возрасту пэтэушника для передачи чеков с поддельными подписями. Он предпочитал платить Игле небольшой куш, чтобы не рисковать самому. Игла был, кажется, из многодетной семьи. Вечерами он обычно слонялся по городу, и Мартин часто встречал его там. Иногда, компании ради, делился с ним дозой. Мартин знал, что Игла считает его авторитетом в области музыки. Внимание Иглы, как и дела брата, не слишком интересовали Мартина. Хотя он, конечно, завидовал Войтеку из-за наличия у последнего множества талантов, и его раздражало, когда отец, как мантру, повторял, что из Войтека растет крупный бизнесмен.

– А ты закончишь в ночлежке. Разве что брат сжалится и примет тебя на работу.

Поэтому мало кто видел близнецов вместе. Они были похожи, как клоны, их часто путали. И оба ловко этим пользовались. Объединялись они только в костеле. Мартин отвлекал внимание прихожан, а Войтек в это время воровал мелочь с подноса для пожертвований. Делились обычно поровну, пятьдесят на пятьдесят, хотя Войтек зачастую забирал все, поскольку Мартин постоянно был ему должен.

Слон, оценив готовность племянника помочь, удобно расположился в коляске. Поднял одну из ног, абсолютно недвижимую, и положил ее на подножку, как бревно. Со второй справиться было труднее. Мартину пришлось помочь дяде.

– А дай-ка еще мясного салатика, – скомандовал Слон. – Вкус детства.

Пока Мартин копался в холодильнике, инвалид вынул из-за пазухи кожаный бумажник, потертый по краям и до отказа наполненный банкнотами. Мартин застыл с салатом в руках. Слон послюнявил палец и вытащил купюру. Потом добавил еще четыре и подвинул в сторону племянника пятьсот долларов. Мартина ударило в жар.

– Что это вы?

– Поделись с братом, лучше всего пополам. – Слон улыбнулся от уха до уха. Тот еще уродец, а очаровать мог любого. – Бери. Это подарок на восемнадцатилетие. Только не трать на наркотики. Этого Слон никогда не поймет. Отцу ни слова. Так же как и Марысе, иначе заставит вернуть. А я не приму. – И погрозил пальцем.

Дядя и племянник выехали из дома, оставив в кухне ужасный беспорядок. Мартин поклялся себе, что уберет все, как только вернется. Уж это он в состоянии сделать для матери. Она наверняка не спала. Ждала, пока разойдутся гости, и специально не выходила из спальни. Мать уже много лет не общалась со своим братом. Считала, что тот промышляет темными делишками, а ювелирная мастерская – только прикрытие. Брат втоптал в грязь славную семейную традицию. Если бы она разбиралась в обработке янтаря, то точно забрала бы у него бизнес. К сожалению, в ее семье женщинам не принято было давать образование. Они должны были удачно выйти замуж, воспитывать детей и заботиться о домашнем очаге. Именно так поступили все сестры Поплавские, и Мария не была исключением. Одна из сестер живет сейчас в Германии. Это она в тяжелые времена присылала посылки с одеждой, продуктами и бытовой химией.