ходила в одном и том же. Рукава блузки уже стали так коротки, и чтобы этого не было видно, я надевала сверху старый джемпер. А потом научилась шить, сшила себе юбку и носила ее с папиным свитером. И так весь учебный год я ходила в том, что сшила сама или нашла в старом шкафу.

На день рождения мне обычно дарили ботинки. Так как день рождения мой в конце осени, то раз в год мне покупали осенние или зимние ботинки, совмещая приятное с полезным — вот и подарок на День рождения. Праздников на День рождения мне не устраивали. Торт, свечи, шарики, подарки… — ничего этого не было. Когда я была еще маленькой, то в день моего рождения обычно устраивали застолье для взрослых. Они выпивали, ели, это был просто повод для них собраться и отметить.

Вспоминая свои школьные будни, всплывает в памяти, что это был постоянный стресс. Ожидание пятерок в дневнике и осуждающий взгляд, если там больше четверок. А уж о тройках и речи быть не могло.

Не дай бог, я заболею! Мама лечила меня самыми жесткими и болезненными методами — то ноги в кипяток заставит засунуть, то дышать над кастрюлей с горячей жижей, то горло намажет жутким люголем — смесь йода и спирта. Да так, что после этого действительно начинает болеть горло и становится невозможно глотать. Мне даже иногда казалось, что она испытывает удовольствие от этого «лечения». Ну а пока нет температуры 37.6, в школу! Плохо себя чувствуешь? Температура не большая, значит иди! Поэтому иногда я шла в школьный медпункт и там добрая сестра измеряла мне температуру и разрешала уйти с уроков. Домой я не шла, сидела в Школьной библиотеке, пока не кончатся уроки.

Но во всем этом было хорошее! Да, ходить никуда было нельзя. Кроме библиотеки! Это было мое спасение! Я ходила в городскую библиотеку почти каждый день. Так я полюбила читать! И когда я читала дома, меня никто не дергал. И чтение стало моим миром. Я полюбила Бунина и Тургенева, Толстого, Достоевского, Набокова, Гранина, Лермонтова и Чехова.

А ночью в тайне я слушала радио! Моя любимая радиостанция была Maximum. И я слушала русский и зарубежный рок пока не засыпала. Radiohead, Snow Patrol, Placebo, Coldplay, Moby, REM, Rolling Stones, U2, Duran Duran.. Мумий Тролль, Земфира, Смысловые галлюцинации, Би-2, Чичерина, Ночные снайперы.

Книги и музыка. Это то, что не давало погружаться в глубокую депрессию и давало надежду, что однажды я смогу убежать, забыть это тяжелое время сверхконтроля, недоверия, критики. А пока нужно было жить в этом, «нужно пережить это, перетерпеть».

Мы никогда ни о чем не разговаривали с мамой. Она много и часто была не довольна. Она могла не разговаривать со мной несколько дней, так «наказывая» меня. Когда они ссорились с папой, то я была «почтальоном». Это когда родители после ссоры расходятся по разным комнатам. И когда одному из них приспичит что-то, то он, а чаще она, подзывает тебя и говорит: «Иди, скажи этому, что…» Ты идёшь к папе, передаёшь послание, он в свою очередь тоже что-то передаёт: «Ах так, ну тогда передай этой…» и вот так и ходишь с посланиями туда-сюда.

Просить о чем-то, спрашивать разрешения о чем-либо было бесполезно. Ответ всегда был один: «НЕТ!» — «Почему нет?» — «Потому, что я так сказала!» Вот и вся дискуссия…

Все эти детские обиды и страхи я и вывалила маме… Так долго я держала это все в себе. Оказывается, эта детская боль никуда не ушла… Заодно сказала, что из-за всего этого, я с детства боялась иметь семью и не хотела детей. Потому что мне казалось, что женщины, которых я видела, как будто родили этих детей для галочки. Чтобы никто ничего не подумал, не сказал. Чтобы все как у людей. А кто этот маленький человечек и что у него в душе, в сердце? Плевать! Разговаривать с ним? Зачем? Кормлю, одеваю и пусть спасибо скажет! Мужей своих эти женщины тоже не любили, впрочем, это было взаимно.

В итоге я видела глубоко несчастных людей, которые по непонятным, чаще всего и для себя самих причинам, зачем-то женятся и рожают детей… И все эти несчастные люди ссорятся, страдают, ненавидят друг друга, обвиняя: «Всю жизнь ты мне сломал!» и потом по 5–6 раз на аборты бегают… Это и есть семейное счастье?..

Ещё вспомнила прочитанную мной много лет назад книгу Некрасова «Материнская любовь» о том, что матери своей «любовью» калечат душу своего ребёнка, убивают в нем личность. Они требуют, контролируют, критикуют, манипулируют, ожидают. И при все этом живут в полной уверенности, что это вот такая «сильная любовь».

Мама грустно на это сказала: «А я ведь тоже не особо любовью одаряла мужа, и да, не готова была к осознанному материнству». На это я ей ответила, что знаю об этом… Ведь я в этом жила много лет.

По привычке, мама попыталась спихнуть все на своего строгого отца, моего дедушку. Якобы из-за его трудного характера она стала такая жёсткая, критикующая, бескомпромиссная, грубая.

Тогда я спросила ее:

— Так поэтому ты стала такой мамой? Из-за своего отца?

— Ну да…

— Я вот тоже из-за своей мамы, то есть, из-за тебя, стала делать многие вещи: говорила дочке что люблю ее по 100 раз на дню, обнимала ещё так часто, как могла. Доверяла ей полностью, не лезла никогда в ее телефон (до той ужасной ночи), разговаривала с ней часами, отвечала на все ее вопросы (даже на очень неудобные), разрешала гулять сколько и когда хочет. Приглашала ее друзей к нам домой, покупала ей подарки, готовила красивые праздники, старалась делать сюрпризы, занималась с ней рисунком, выбирала кружки по ее желанию и поощряла ее успехи. Помня ужасы государственных детсадов, все детство Соня проводила в частных детских садиках. И я без колебаний забирала ее, если мне не нравился воспитатель или Соне было не комфортно среди детей в группе. Очень уж хорошо я помнила, как это больно и страшно — быть совсем одному, когда тебя некому защитить, некому помочь. Мы с Сашей устраивали ей каждый год дни рождения с шарами, подарками, праздниками для друзей. Если Соня говорила, что чувствует себя не важно, я всегда верила ей, не хотела, чтобы она шла в садик или в школу при малейшем недомогании и оставляла ее