– И что мне теперь, сидеть взаперти? – возмутилась она. – Это я и на Т5 могла бы.

Он усмехнулся.

– Не могла бы. Ни на Т5, ни здесь. Ты так в принципе не можешь. Но пока не сдашь зачет на тренажере, я тебя за ворота не выпущу.

Тереза вычленила главное:

– То есть, если сдам – выпустишь?

– Только в моем сопровождении! – отрезал он.

И уехал без нее. Она не стала обижаться – по большому счету он прав. Встречаться с врагом, не подготовившись – глупый и непростительный риск. Значит, надо просто подготовиться. Где тут у них тренажер?

Трындец, подумала Тереза, выходя из зала на девятом этаже.

Она взмокла, как заяц под дождем. А успеха так и не добилась. Хорошо, что тренировка была индивидуальной, и на нее никто не пялился. По крайней мере, на самом тренажере – на входе и выходе-то таращили глаза, словно ночные лемуры.

Одноногий солдат с бейджиком «П. Хирроэс», десять раз переспросив, уверена ли госпожа, что ей это надо, выдал в конце концов тренировочный костюм с датчиками и очки виртуальной реальности. Проковылял вместе с ней до зала, открыл, включил висящий на стене компьютерный блок, забранный частой решеткой. Тереза ожидала, что зал будет похож на физкультурный, но он оказался совсем небольшим – одна из комнат в отведенной для этого квартире. Посередине находилась вращающаяся платформа, на которую надлежало встать. Хирроэс показал, куда нажимать, и закрыл за собой дверь.

Тереза выбрала первый уровень, нажала «начать» и надела очки. Вокруг была равнина, залитая зеленоватыми лучами, и Тереза стояла посреди нее с автоматом на шее и гранатометом за плечом. Покрутила головой – тишина и безмолвие. И вдруг, откуда ни возьмись, на нее свалилась рычащая туша. Уйти из-под прямого удара Тереза успела, и туша ее не расплющила. Но избежать стремительного укуса не смогла. Больно, черт возьми! В очках возникла надпись: «Вы погибли».

Как-то быстро. Потерев ноющий загривок, Тереза тут же вновь нажала на «старт». И попала в гущу зарослей. Буйство разных оттенков зеленого резало глаз. Не успела Тереза проморгаться, из зарослей вылезла зубастая зеленая морда и вцепилась пастью в живот, заставив пожалеть об употребленном завтраке. «Вы погибли». Да блин!

У кого другого, может, и опустились бы руки. Но Тереза только разозлилась. Она стартовала раз за разом, и в конце концов приноровилась замечать зохена в начале его атаки. Но неизменно погибала, в лучшем случае успевая поднять автомат. Дико бесило, что виртуальная гибель сопровождалась реальной болью. Оно понятно: лишний стимул побороться за свою «жизнь» для тех, кто склонен воспринимать тренировку как компьютерную игру. Но когда одноногий Хирроэс отключил тренажер и объявил, что ее время закончилось, она чувствовала себя израненной. На теле – ни следа, а нервные окончания еще помнят жестокую стимуляцию.

Тем не менее отступать она не привыкла. И предупредила Хирроэса, что придет снова. Завтра – заставить себя сделать новый подход сегодня она была не в силах.

– Вы в самом деле этого хотите? – удивился он.

Она оскалилась не хуже зохена.

– Нет, я просто так сказала, чтобы вас развлечь! Разумеется, я приду.

Он вздохнул.

– Тогда надо записаться, госпожа Хэнк. У нас всего три зала, и все бойцы поочередно тренируются. Сегодня вы пришли в обеденное время, но остальные слоты расписаны.

– Вот и завтра приду в обеденное время, – буркнула она. – И послезавтра. Запишите за мной.

Авось, обед ей оставят. Хотя, если честно, есть сейчас и не хотелось. Пот заливал лицо, и слегка подташнивало.

Вместо обеда Тереза залезла в душ, а потом часа три проспала. Проснувшись, поняла, что больше не больно: существенный плюс виртуальных ран – проходят они быстро и не дают осложнений. Зато напомнил о себе голод. Тереза оделась, умылась и отправилась в столовую. Время неурочное – ни обед, ни ужин, – но госпожу Хэнк уже запомнили и накормили, чем было, не вступая в пререкания.

Потом она слонялась по дому и по территории. Терезу немного злило, что ее перемещения напоминают балет с одним артистом: куда бы она ни пошла, ее провожали внимательными взглядами – удивленными, восхищенными, жадными. Разве что не аплодировали. На самом деле ребят можно понять: женщины в Тикви и так экзотика, а уж на Т2 – вообще нечто из области фантастики. Хэнк ворчал, что она не взяла с собой платьев: мол, она же не будет сражаться на передовой, а на базе надо бы соблюдать приличия. Но она настояла ходить в брюках, и правильно: рассекай она тут в бархатных юбках, кружевах и блестящих украшениях, окружающие вовсе забросили бы всякую деятельность и глазели на нее, не отрываясь. А сейчас, когда она в простой мужской одежде, все-таки изыскивали в себе силу воли, чтобы вернуться к насущным делам.

Побродив, Тереза наткнулась на мастерские. Кто-то, сдавая на ремонт рацию, выражал недовольство, что мастер, ссылаясь на сильную загруженность, сможет заняться ею только завтра.

– Давайте я посмотрю, – предложила она.

Всё, как всегда: первичный ступор, недоверие, затем надежда… Как солдат, так и седой мастер внимательно следили за Терезой, разбирающей рацию.

– Можно воспользоваться вашим паяльником? – спросила она.

– Вон второй. – Мастер указал подбородком. Понятное дело: мало кто доверит постороннему дорогие сердцу инструменты. Тереза привезла с Т5 свои, но не предвидела, что они именно здесь и сейчас понадобятся.

– Забирайте. – Проверив рацию, она отдала ее обалдевшему солдату, и тот, пробормотав слова благодарности, удалился.

Мастер задумчиво посмотрел на нее.

– А вы, госпожа, откуда будете?

Она мотнула головой.

– У вас моей планеты не знают.

– То-то и оно, – проговорил он со странной интонацией.

– Может, помочь еще чем?

– Науф моя фамилия, – вымолвил он после долгих колебаний. – Если это не противоречит планам вашего мужа, госпожа… У меня вообще-то завал.

Остаток дня Тереза провела в мастерской. Возясь с отвертками и паяльником, она отдыхала душой. Так хорошо отдохнула, что почувствовала себя готовой к новым подвигам. И решила назавтра снова прийти сюда – после подвигов, конечно.

Хэнка не было несколько дней. Вечернее время Тереза проводила в мастерской, а в обед, когда тренажер свободен, упорно пыталась убить компьютерного зохена. Она поставила себе цель до возвращения мужа получить проклятый зачет и предъявить ему: вот, а ты небось надеялся, что я не смогу? Это оказалось непростой задачей. С Терезы сходило по семь потов, тело болело после тренировок, словно на нем живого места не осталось, изображения зохенов с оскаленными пастями снились ей по ночам. И – никак. Неизменное