Впрочем, вернусь немного назад.

Да, формально Тува была независимой, на картах мира 1920-х — начала 1940-х годов крошечный Кызыл обозначался столь же большим кружком, как и Москва, Берлин, Париж, Рим. На деле же республика напрямую и почти во всем зависела от Советского Союза. СССР давал Туве солидные кредиты, а потом списывал их, держал в республике войска, решал вопросы Тувы на международной арене. Посольств в зарубежных странах Тува не имела, кроме представительств в Москве и Улан-Баторе. С Монголией, кстати сказать, отношения складывались непросто: между молодыми государствами шел перманентный спор о границе, их лидеры — монгольский Чойбалсан и тувинский Тока — даже обменивались прямыми оскорблениями и пощечинами при встречах. Георгий Жуков, будущий прославленный полководец, а в 1939–1940 годах комкор советских войск в Монголии, их разнимал.

В политической и экономической жизни ТНР происходили те же процессы, что и в СССР. И чистка партии в конце 1920-х, и коллективизация, и борьба с религией, и суды над врагами народа, и борьба с нацистской Германией, и борьба с космополитами… Космополитов, правда, искали и карали уже тогда, когда Тува вошла в состав СССР.

Произошло присоединение в дни, когда Красная Армия катилась к границам Германии и победа в Великой Отечественной была делом решенным. А на Востоке, вблизи границ СССР, в это время было тревожно: помимо того что Китай воевал с Японией и война эта в любой момент могла перехлестнуться на территорию советского Дальнего Востока, еще и между двумя социалистическими государствами росла напряженность — ТНР и МНР были готовы к открытому конфликту. И та и другая сторона просили помощи в разрешении вопроса о границе у «старшего брата». Глава Тувинской Республики Салчак Тока не раз ездил в Москву, встречался с Молотовым, Калининым, Кагановичем, Маленковым и предлагал официально присоединить его государство к Советскому Союзу. «У тувинского народа, — говорил он, — нет другой жизни, как в составе СССР».

В разгар войны вопрос этот откладывался, а осенью 1944-го, видимо, созрели условия.

Много позже, в перестройку, начались разговоры, что это присоединение устроил Сталин, чтобы расширить свою империю; что присоединение было оформлено с нарушением правовых норм; что от лица тувинского народа действовала группа людей… Может, все это справедливо. Но, к примеру, нужно посмотреть на то, как снизилась помощь Туве Советским Союзом во время войны, и, скорее всего, учитывая человеческие и экономические потери, помощь эта вряд ли вскоре после победы возобновилась бы на довоенном уровне. Роль именно Сталина в процессе присоединения в открытых документах вообще не просматривается, а Молотов с Калининым, судя по всему, не были в восторге от настойчивых предложений Салчака Токи. Калинин даже завуалированно предостерег: «Вступление в СССР должно привести к улучшению положения трудящихся, а не к ухудшению».

Неизвестно, как бы развивалась Тува, останься она независимой. Может, процветала бы, превратившись в один из мировых центров туризма (природа создала для этого все условия: на территории, равной Греции, есть и тундра с карликовыми березами и пихтами, и песчаные пустыни с барханами и верблюдами; в изобилии горные реки, соленые озера с целебными грязями, радоновые источники; водятся северные олени; имеется нечто, очень напоминающее джунгли; возвышаются горы, притягивающие альпинистов). А может быть, была бы Тува одним из тех государств, о которых ничего не слышно, где, кажется, ничего не происходит, где почти никто не бывает, — немало таких в Азии, Африке…

Но так или иначе, а Тува стала составной частью Советского Союза — была включена в РСФСР в ранге автономной области. В 1961 году ее «повысили» до автономной республики.

В 1970-1980-е она была довольно-таки благополучным регионом. Кызыл приобрел вид действительно города — чистый, благоустроенный, нарядный, зеленый, застроенный в основном пятиэтажными домами (в середине 1980-х начали возводить и девятиэтажки, несмотря на сейсмическую опасность), с парком культуры и отдыха, кинотеатрами, кафе, стадионами, универмагами… Остальные города Тувы — Туран, Ак-Довурак, Шагонар, Чадан — напоминали скорее поселки городского типа, но ощущения затхлости, скуки, какое часто производят российские райцентры, в них не возникало.

С конца 1940-х в Туве стала активно развиваться промышленность. Потребовались специалисты. Русские (а в разряд русских попадали представители многих национальностей — от собственно русских и украинцев до армян и грузин) охотно ехали в республику — здесь быстрее двигались по служебной лестнице, легче было получить квартиру, зарплата была выше, чем во многих других местах страны, да и романтиков среди переселенцев хватало, для которых Тува оказалась неизвестным, «молодым», а потому благодатным для приложения своих сил краем.

Через тридцать-сорок лет многие приезжие и их дети спешно стали выезжать обратно «в Россию». Трясло тогда весь разваливающийся Союз, но Туву, подобно Прибалтике, Молдавии, Северному Кавказу, особенно. До военных действий не дошло, но и нескольких убийств, угроз, высказываний тогдашнего лидера Народного фронта Тувы Бичелдея, что Тува не исключает выхода из СССР, а затем из Российской Федерации (что в октябре 1993 года было подтверждено в первой же статье Конституции Республики Тува), хватило, чтобы русские собрали вещи и поспешили прочь. Не все, но очень многие.

«Что нам, ждать, когда нас прихлопнут в этом мешке?» — говорили уезжающие. Опасения были небезосновательны: Тува связана с остальной Россией воздушным сообщением (нестабильным из-за финансовых проблем) и двумя узенькими автодорогами — Усинским трактом (Кызыл — Минусинск — Абакан) и Абазинским (Ак-Довурак — Абаза — Абакан), которые легко перерезать. Железной дороги в Туву нет. Сплав по Енисею в сторону Красноярска — дело из разряда фантастических…

В 1992-1993-м по мосту через Енисей в сторону Красноярского края ехали и ехали «КамАЗы», груженные коричневатыми контейнерами с имуществом, в газетах печатались длиннющие столбцы объявлений о продаже имущества, недвижимости.

Точных данных, сколько выехало из республики в 1990–1993 годах (период наибольшей напряженности), да и позже, нет. Может, и есть, но их не афишируют. Большее внимание в последние годы уделяют тому, что русские в Туву прибывают. Было, к примеру, в 2002-м 61,5 тыс., а в 2004-м уже около 100 тыс. (по данным из книги Сергея Маркуса «Тува: словарь культуры»).

Трудно поверить. Скорее всего, русское население убывает. Достаточно спросить нескольких человек, бывавших в Туве, скажем, в 1989-м, 1993-м и в 2003-м, когда, по их мнению, русских в республике было больше. Уверен, ответят, что в 1989-м было больше, чем в 1993-м, а в 1993-м больше, чем в 2003-м.

Точно знаю лишь об одной волне приехавших в Туву русских после 1990 года, и приехавших не откуда-нибудь, а из США и Южной Америки.

Это — несколько десятков семей староверов часовенного согласия. Поселились они возле озера Азас и в верховье Малого Енисея, где с 80-х годов XIX века находятся поселки их единоверцев (впрочем, есть и представители других толков) — Знаменка, Бояровка, Ильинка, Бельбей; позже, еще выше по течению, в труднодоступных местах возникли Сизим, Эржей, Ужеп, Шивей, а в окрестных горах скиты и монастыри…