но в этот раз не позвонил мне по прибытии. Эндрю всегда отзванивался мне, заботился о моём душевном покое. После смерти мальчиков…

Миссис Сонг снова замолчала, но пальцы её, сжавшие ремешок сумочки так, что кожа заскрипела, были красноречивее слов. Миг поколебавшись, я встала и налила из графина воды — как раз на такой случай. Для более истеричных особ в ящике стола я держала бурбон.

Женщина с благодарностью приняла стакан и осушила тот буквально в несколько глотков:

— Спасибо, мисс Вудворт… — я заметила, как она скользнула взглядом по моим рукам, и мысленно усмехнулась — ну да, кольца нет.

— Итак, ваш супруг пропал два дня назад. Вы знаете, куда конкретно он поехал? «За город» довольно обтекаемо, — со всей доступной деликатностью я попыталась вернуть клиентку в нужное мне русло.

— Нет, к сожалению, — Сонг покачала головой. — Эндрю изначально дал мне понять, что есть вещи, в которые мне не стоит вмешиваться…

— Хорошо, — кивнула я. — Расскажите мне, чем занимался ваш муж?

— У Эндрю есть юридическая контора — «Сонг и сыновья», — с готовностью откликнулась Эбигейл.

— Всё ли в порядке было в последнее время в его делах? — задала я самый стандартный вопрос. — Может, ему кто-то угрожал?

— Нет! — испуганно помотала головой клиентка. — Я ни о чём подобном не слышала… Но мне кажется, что, если бы что-то угрожало его бизнесу — он забеспокоился бы, верно?

— Вам виднее, мэм, — я слегка пожала плечами.

— Я не думаю, что Эндрю кто-то угрожал, — слегка насупилась она. — У него довольно приличные клиенты и друзья. Он очень хороший специалист, мисс Вудворт! Ещё во времена учёбы в университете был самым умным…

— Вы так давно знакомы? — я выгнула бровь.

— Да… Эндрю старше меня на пять лет, но заприметил меня, первокурсницу, и… — Эбигейл вновь зарделась. — Я бы сказала, что он меня «присвоил», но это будет грубо. Просто и мне, и прочим стало ясно, что у Эндрю на меня серьёзные планы.

— Он был груб с вами? — уточнила я. — Угрожал, быть может?

На лице миссис Сонг отразилось изумление пополам с неприятием:

— Нет! Боже упаси, конечно же нет! Эндрю ни разу за всю жизнь не поднял на меня руки! Даже… — она осеклась, будто слова застряли в нее в горле, и бросила мимолётный взгляд на графин.

Я вновь наполнила её стакан:

— Продолжайте, миссис Сонг.

В этот раз воду она цедила мелкими глотками, крепко вцепившись в стакан заметно подрагивающими пальцами.

— Даже когда умер Томас, — закончила она фразу и, заметив мой вопросительный взгляд, продолжила: — Томас — наш первенец. Он погиб на Иводзиме, в сорок пятом. Это стало страшным ударом для всех нас… Ларри заболел в тот же год…

Негромкая речь превратилась в неразборчивую, и Эбигейл, пробормотав извинения, вытащила из сумочки платок, промокнув им блестящие от слёз глаза.

Значит, Томас погиб уже в самом конце Второй Мировой, в Японии. На излёте военного конфликта, можно сказать. Довольно трагично.

Я подумала, что, возможно, всё-таки стоит откупорить бурбон.

— Ларри — это ваш второй сын? — дождавшись судорожно кивка, я, поколебавшись, всё-таки спросила: — Что случилось с ним?

Миссис Сонг тихо шмыгнула носом и её красивое лицо на мгновение исказилось в гримасе неподдельного страдания, но она быстро взяла себя в руки.

— Ларри всегда был хрупким мальчиком… У него были слабые лёгкие от рождения, и, должно быть, местный климат, да ещё стресс от потери старшего брата, — она судорожно вздохнула и опустила взгляд. — Он очень любил Томаса, мой бедный малыш. Такой светлый ребёнок был, вы не представляете!

Я промолчала, усилием воли удержавшись от того, чтобы попросить Сонг не отвлекаться. Не то чтобы я была бездушным и чёрствым чудовищем — я видела, что женщина страдает неподдельно и искренне сочувствовала её горю, пускай и не могла его полноценно понять.

— Он умер через три года, — Эбигейл сама справилась с чувствами. — Воспаление лёгких. Это стало очень сильным ударом для нас с Эндрю… Особенно для Эндрю.

Значит, Ларри умер в сорок восьмом. Но почему тогда Сонг до сих пор носит траур? Семь лет — немалый срок… Почти любая печаль перемелется. Или это она от безнадёжности уже и своего мужа похоронить успела?

— Почему? — навострила я уши, бездумно протянув руку к портсигару, но вовремя поймала это движение и вопросительно уставилась на клиентку.

Я знала, что вентилятор работал плохо — всё никак руки не доходили починить его, и мне совсем не хотелось потерять клиента из-за удушья оного. Но мозг требовал дозу никотина, и кто я такая, чтобы ему отказывать?

Однако Сонг равнодушно махнула рукой и, вновь промокнув слёзы, тяжело вздохнула:

— Понимаете… я — женщина. Мать. Моё горе — объяснимо. А Эндрю… Полагаю, вы знаете, как трудно мужчинам даются эмоции. Особенно боль, — она сокрушённо покачала головой. — Эндрю замкнулся. Он… он начал пить. Страшно, по-чёрному. Молча. Я горевала о моих мальчиках, и в этом находила утешение, а Эндрю искал его на дне бутылки. И однажды… Однажды он просто исчез.

Я, успевшая вытащить сигарету и даже прикурить, замерла, приподняв брови:

— Простите, что? Вы хотите сказать, что он уже пропадал раньше?

Сонг невозмутимо кивнула:

— Да, через год после смерти Ларри, как раз в один из моментов ясности. Я, признаться, думала, что он взял себя в руки, но… Он отправился в Тибет, представляете? Позже он сказал, что ему нужен был покой и душевное равновесие.

Я глубоко затянулась, размышляя, что дело принимает довольно интересный оборот.

Дано: почти пасторальная картина. Муж, жена, двое детей. Но вот идиллия даёт трещину — война забирает старшего сына, а следом болезнь уносит и младшего. Мало что так ранит людей, как необходимость хоронить собственных детей. Стресс, алкоголизм… и поиски «просветления», или за чем там ещё люди уходят в далёкие от цивилизации места? Нестандартное решение, стоит признать. Интересный тип, этот Сонг…

Я проследила за тем, как ниточка сизого дыма лениво потянулась вверх, быстро растаяв в воздухе под медленным и мерным движением лопастей вентилятора.

Почему Тибет? Если Сонг воспылал жаждой духовности, почему не обратился к христианству? Если мне не изменяет память, Тибет — а, точнее, одна из гималайских вершин, Кайлас, является священным местом аж для четырёх восточных религий, но католицизм к ним, само собой, не относится.

— Итак. После года запоя ваш супруг внезапно отправляется в Тибет, — подытожила я, протянув руку в сторону, чтобы сбить пепел. — Когда он вернулся?

— Примерно через пару лет, — с готовностью откликнулась Эбигейл. — И, знаете, он совершенно изменился! Стал таким спокойным, сдержанным…

Вот! Снова отведённые в сторону глаза, снова этот печальный тон.

— Но что-то было не так, миссис Сонг. Что?

Она слегка прикусила нижнюю губу, теперь уже заметно избегая визуального контакта:

— Иногда мне казалось, что он… слишком сдержан. Будто чужой человек. Очень вежливый и обходительный, да, но совсем не тот Эндрю, которого я знала! У него всегда, знаете, был очень красивый и сильный голос. Эндрю так красиво говорил — заслушаешься. На выпускном он читал речь, и, клянусь, прослезились почти все! — Сонг бросила на меня быстрый взгляд. — А после возвращения он словно утратил некую искру. Понимаю, это звучит глупо…

— Нет, миссис Сонг, не звучит, — положив сигарету на край пепельницы, я продолжила делать заметки в блокноте. — Значит, изменился после своего продолжительного отсутствия. Он связывался с вами в эти два года?

— Было пару раз… Письма, очень скупые, в них он писал, что мне нужно быть сильной, — женщина слегка сморщила лоб, вспоминая.

— Да уж, очень полезная рекомендация, — не удержалась от сарказма я, но Эбигейл не рассердилась, а лишь кривовато улыбнулась в ответ. — А как вы, кстати, справлялись? Насколько я поняла, вы исполняли роль примерной хранительницы очага…

Некоторые женщины искренне гордились званием «домохозяйка», но в последние годы всё чаще мне доводилось сталкиваться с неприятием в его адрес, так что я приловчилась сглаживать углы.

Миссис Сонг, судя по всему, к этой роли относилась нейтрально, и мягко пожала плечами:

— У нас были сбережения, плюс, Тайлер очень помог мне тогда…

— Тайлер? — я посмотрела на Эбигейл исподлобья и успела заметить, как та чуть сильнее куснула губу.

— Тайлер Фергюс, он друг Эндрю, тоже со студенческих