попасть в его силки и с радостью в них трепыхаться… Проклятый телефон как назло, все время попадался мне на глаза. И даже почти провалившись в сон, я инстинктивно протянула к нему руку и проверила входящие сообщения. Но нет, чуда не случилось.

Воскресенье прошло так же уныло. Уборка, готовка, проверка домашних заданий с телефоном в руках — а вдруг, квакнет злосчастный месседжер? Принесет мне весточку о долгожданном письме? Но нет. Как же это мучительно, ждать. Главное — ничего себе не придумывать, — как мантру повторяла я. Может быть, он просто был любезен. Не беги впереди паровоза.

Лучше почитай книгу, но только не «Анну Каренину» — метафора про паровоз услужливо предложила именно эту книгу, но нет. Нет. Никаких больше историй про несчастную любовь! Должны же быть и хорошие примеры в литературе? Но мысли прыгали, вспомнить я ничего не смогла, и посему включила старый и добрый «Служебный роман». Надо отвлечься. Даже если уже раз десять его видела.

Как давно я не смотрела фильмы с мужчиной… Положив голову на его плечо… И в кино не ходила. И в рестораны. Только школа и дом. И Маринка. Вот и все, что у меня есть. Ужасное воскресенье тоже кончилось ничем. И как же я раньше жила, все три года? Привыкла к своему одиночеству и не замечала его. Но стоило появиться ему, как это одиночество стало невыносимым до слез. Ненавижу выходные.

В ночь с понедельника на вторник я спала ужасно, просыпалась несколько раз за ночь в страхе, что просплю работу, что мне сделают выговор на педсовете и не пустят на танцы. Проснулась в холодном поту за час до будильника и уже не смогла дальше спать. Ощущения такие, как будто на мне пахали. Сил нет совсем, и круги под глазами. А вдруг его вечером не будет?

Глава 4. Преображение

И словно отвечая моим мыслям, пришло сообщение:

— Доброе утро! Придешь сегодня на занятия? — и цветочек тульпана.

Я сделала три глубоких вдоха и выдоха (Маринка учила, что сразу отвечать нельзя, а то он поймет, что ты с телефоном в руках и спишь и ешь и ждешь-не дождешься, пока он напишет, что в принципе, так и было, но нельзя, чтобы он знал).

— Собираюсь, — ответила нейтрально. Чтобы он не подумал, что я всей душой уже на этих танцах, хотя день только начался. Пусть знает, что я …

— Отлично, до встречи! — Написал он и исчез.

Мое сердце, которое только что взлетело от счастья, камнем рухнуло вниз. И что, это все? И кто тут с кем играет? Все мои уловки от гуру маринки не произвели никакого действия. Не сработало.

Ладно, сейчас главное не это. После педсовета я не успею домой, чтобы переодеться. Нужно продумать наряд прямо сейчас.

Итак. Извечный вопрос.

Черный или белый?

Не знаю, что подумают обо мне наши учителя. Но! Была-не была. Сегодня — черный. Да и может, не заметит никто, сверху надену черный топ, на него — темно-синий свитер, и нормально. Только сама буду знать, что под ним.

Маринка права. Ощущение, что на тебе кружевное белье, придавало уверенности. Я чувствовала, что вокруг меня как будто пляшут языки пламени. "Хоботов, да ты эротоман", — некстати вспомнилось мне и я чуть не в голос засмеялась, прямо на уроке. Пришлось силой воли взять себя в руки.

На педсовете я опять никак не могла сосредоточиться, все время тайком поглядывала на часы, поскорей бы убежать. Извелась вся. У нас типично женский коллектив, из мужчин — лишь физрук Роман, бывший боксер, с рваным ухом, и учитель истории, Ярослав, только после университета, первый год работает. Оба оказывают мне знаки внимания — физрук периодически (раз в три месяца) приглашает в баню, а получая вежливый отказ, сокрушенно вздыхает и говорит: "Ну, может быть в другой раз". А историк пытается со мной обсуждать какие-то современные книги, но я их не читаю, к сожалению, времени на это нет совсем, с таким графиком работы. Только старая добрая классика, по школьной программе, которую я знаю наизусть.

— Настенька, тебя подвезти? — спросил физрук, когда после педсовета я на всех порах промчалась мимо него., на ходу надевая пуховик

— Нет, спасибо! — я бежала на такой скорости, что мои слова донеслись до него, когда я уже летела вниз по лестнице. Я представила себе его изумленное лицо и засмеялась.

Сегодня на танцах мы снова стали в пару и весь урок шутили и кокетничали. У Олега оказалось прекрасное чувство юмора и он, шепча мне на ухо, комментировал все происходящее, включая наряды наших со-группниц. Я смеялась, но где-то в глубине души змеился страх — вдруг он и про меня что-то смешное скажет? Но нет, для меня у него были только комплименты, и я совсем растаяла, когда он сказал:

— У тебя безупречный вкус. Здорово, что дети с раннего возраста видят такую красоту.

После его слов я окончательно расслабилась. Наряжение как будто сдулось. Мой бывший всегда держал меня в напряжении, и ему все не нравилось. Я устала от его бесконечных уколов и замечаний. И чай я не так завариваю, и одеваюсь старомодно, стыдно со мной "в свет" выходить. А "Свет" — это пивной бар, куда он ходил с дузьями.

Под конец наших отношений я боялась слово сказать, чтобы не получить какое-нибудь оскорбление типа "Ну ты совсем дура? Кто же так яичницу жарит?" Я терпела, думая, что он образумится, что оценить мою заботу и любовь. Но все продолжалось по-прежнему. В конце концов, он меня бросил. На прощание скащал, что я ему не подхожу, что слишком заумная и капризная. Этим он меня добил, и я три года зализывала раны.

Поэтому и сейчас, с Олегом, я поначалу осторожничала. Но он, словно ураган, сметал все мои комплексы. С ним я чувствовала себя живой. Как будто он размораживал меня, выводил из анабиоза.

После занятия меня ждал сюрприз. Я вышла из раздевалки раньше его и сидела на деревянной скамеечке в в коридоре, держа на коленях пуховик. Дверь мужской раздевалки отворилась, и появился он. Мне показалось, что глаза у меня сами собой вытаращились, как у ребенка, увидевшего чудо. В дверном проеме стоял мужчина в деловом темно-синем костюме и белой рубашке. Он выглядел так… солидно, что я непроизвольно сглотнула и выпрямила спину, как будто пред мои очи явился какой-нибудь министр. Я не узнала его сначала, и он это понял.