«Он внушает тебе ужас, — безжалостно издевался внутренний голос. — Он обладает не только силой и властью, но и легко привлекает тебя».

Ее благородное лицо резко побледнело, от этого отважно подавляемый страх, окрасивший ее глаза в глубокий цвет амарантового дерева, стал еще заметнее. Уилл неожиданно понял, что хочет утешить и даже защитить ее. От кого? От себя?

— Ваши соотечественники могли бы сохранить свою жизнь, оставшись в родных местах, — пробормотал Уилл, словно оправдываясь, чего, как он чувствовал в глубине души, у него не было причин делать. Раздосадованный не только собственной неоправданной реакцией на печаль девушки, но и безрассудством ее отца, он молча задал себе вопрос: что за сумасбродство заставило этого человека привезти дочь туда, где идет война.

Касси терзали те же мысли.

Слезы святых! Она оказалась здесь не по своей воле. Более того, хотя мужчины невысоко ценят мнение женщин, она всегда считала нашествие на Англию бесполезным делом. Ценой которому, конечно, будет множество французских жизней. Но те из немногих мужчин, которых она знала, казалось, находили кровопролитие хорошим занятием.

— Пойдемте со мной, — приказал он. Что бы там ни было, она не может дольше оставаться в этом не достойном убежище. Он согнулся, чтобы выйти в низкую дверь.

«Что он намерен со мной делать?» Касси покусывала нижнюю губу, чтобы она стала поярче, а тем временем у нее из головы не шли слухи о том, как грубоватые англичане поступают с французами. Она неподвижно наблюдала, пока человек, захвативший ее в плен, не остановился в ожидании. У нее не оставалось выбора, как только подчиниться. Она встала, собрала все свое мужество и приготовилась следовать за ним.

В тот момент, когда он повернулся, чтобы посмотреть, идет ли она за ним, она опустила взгляд на пол лачуги, надеясь отвлечься от дурных предчувствий. Хижину освещал слабый свет, падавший через те же дыры в крыше, в которые проникал и дождь, превращая земляной пол в толстый слой грязи с лужами нечистой воды. Она пошла вперед, аккуратно обходя лужи, чтобы уберечь элегантные козловые туфельки. Эта бесполезная затея была обречена на провал, но отвлекала ее от страха, который мог превратить ее в существо, трясущееся под твердым взглядом черных глаз.

Наблюдая за осторожными движениями колеблющейся девушки, Уилл цинично улыбнулся. Он разделял предвзятое мнение своего благородного дядюшки Гаррика о женщинах знатного происхождения, большинство из которых — за счастливым исключением Нэссы, жены Гаррика — эксцентричны и слишком хорошо умеют принимать во внимание лишь свое собственное благо. Это мнение не изменилось от значительного опыта встреч с несколькими из них — с женщинами, находившими его более чем достойным однодневного флирта, но его происхождение и перспективы недостойными того, чтобы разделить с ним будущее. С его точки зрения, не было ничего удивительного в том, что с первого взгляда в открытую дверь ее лавандовые глаза расширились от удивления.

Придя в ужас, Касси резко остановилась. Земля за порогом представляла собой трясину, перейти через которую она могла ценой испорченных туфель и подолов шелковых юбок. Одна часть ее сознания разумно говорила ей, что по сравнению со всем случившимся это не так уж и важно, особенно если учесть, что дождь уже нанес ущерб платью, а грязь с пола лачуги засохла у нее на ногах. И все же, хотя она долго сохраняла самообладание, в течение часов напряженно ожидая в жалкой, убогой лачуге, последняя капля переполнила чашу ее терпения.

Ужас Кассандры Гавр при виде заболоченной полянки только усилил досаду Уилла на то, что прекрасная леди находится здесь. Уилд не место для таких женщин! И тем более для француженок!

— Ох! — Возглас Касси прозвучал испуганным писком. Пристально разглядывая грязную траву, омываемую маленькими ручейками, превращающимися в пруды с коричневой жидкостью, она забыла о стоящих рядом мужчинах и оказалась не готовой к тому, что Уилл вдруг поднял ее и прижал к своей широкой груди. Инстинктивно крепко ухватившись за него, она разглядела его лицо вблизи — ужасная ошибка. При таком тесном объятии его физическое совершенство стало еще более заметным. Она должна отвернуться, действительно должна отвернуться, прежде чем он заметит ее постыдное изумление. Должна — но не смогла! Ее лицо мгновенно залилось краской.

Уилл ощутил мягкий запах лаванды, и это невольно привело его в восхищение. Она далеко не первая женщина, в которой он вызывал подобные чувства. В этом не было ничего особенного даже для тех, кто считал себя гораздо выше его по происхождению. Он рано научился контролировать как свою, так и их реакцию. Уилла невольно шокировало его немедленное ответное чувство к мило прильнувшей к нему женщине. И в то же время он почувствовал непреодолимое желание прижать к своему жесткому торсу ее соблазнительно мягкие формы.

Черные волосы до плеч едва шевелились от малейшего движения его головы. Он не может позволить и не позволит любой женщине — и тем более этой знатной девушке, не готовой к встрече с противником — отвлечь себя от важных военных дел или даже от мыслей о том, что же делать с нежелательной заложницей. Однако холодной логике не удалось остудить жар, зажженный в нем стыдливой прелестницей. Он опустил взгляд на свою ношу, и его холодные глаза загорелись. Когда он пронзил ее своим взглядом, Касси особенно сильно осознала его силу: ей показалось, что золотые огни манят ее в черные, бархатные заводи, в которых она, скорее всего и утонет. Однако больше всего ее пугал тот неоспоримый факт, что ее тревога уступает место опасному трепету. Его медленная, чувственная улыбка лишила ее силы и способности мыслить разумно.

— Предсказания нашего Уилликина сбываются! — гордо провозгласил дразнящий голос. — Мы уже знаем, что ни один француз не сможет противиться его могуществу. Но сейчас мы видим доказательство того, что французские женщины даже еще больше уязвимы перед его смертельными чарами! — Журчащий смешок сопровождал эти слова.

— Да, — присоединился к подшучиванию другой. — Но мы всегда знали, что он очаровывает дам, он всегда этого хотел. Он славен или скорее печально знаменит своими победами! — Упоминание о хорошо известной репутации предводителя вызвало неудержимый хохот.

Добродушное подтрунивание этих людей, пришедших с ним, отрезвило Уилла и заставило его прекратить «нежности» с врагом. Он посмотрел на своих людей, из которых ни один не был связан кодексом рыцарской чести. Они ясно видели, что ничто не может помешать ему отомстить этой захватчице соответственно ее полу. Губы, несколько мгновений назад изогнутые в улыбке, способной расплавить женские косточки, твердо сжались, чтобы подавить поток непристойных шуток, хитрых взглядов и жестов, вряд ли двусмысленно описывающих женщину у него на руках.

Хотя Касси и не поняла ни одного слова, она ощутила в них грубый юмор, чем они, в сущности, и отличались. К своему отвращению, она еще более покраснела. И даже сгущающийся мрак близкого вечера слишком слабо защищал ее от любопытных глаз. Не отдавая себе отчета, Касси спрятала лицо на широком плече своего хозяина.

Уилл медленно, нарочито строго по очереди взглянул на каждого из своих людей.