Кроме того, В. Тучин сообщает, что на съёмки Высоцкого вызвал артист В. Селезнёв, исполнявший роль бригадира Дробота. Наверное, это было не совсем так. Фильм ставился двумя режиссёрами, недавними выпускниками ВГИКа Фрунзиком Довлатяном и Львом Мирским, которые, как мы видим, взялись за дело весьма серьёзно и даже расторгли договор с актёром, на которого не могли положиться. Вряд ли в этих условиях другой молодой актёр мог так запросто решить, кто именно будет его партнёром по фильму. Видимо, В. Селезнёв просто передал Высоцкому по телефону приглашение режиссёров.

Как бы то ни было, но 29 сентября 1960 года Высоцкий приезжает в Сколе на Западной Украине, где велись съёмки, а 30-го уже начинает работать.

Через десяток лет Высоцкий вспоминал:

«Первый съемочный день был очень смешной. Я должен был играть такого человека, который приставал к Тане Конюховой, к актрисе. Не к актрисе, а к персонажу, конечно, которого она играла. В кабине машины я должен был её обнимать, говорить какие-то слова, а Горин ехал в кузове и смотрел в окошко на это всё. Я долго отказывался, потому что я был молодой и скромный человек, и говорил: “Она – знаменитая актриса, мне неудобно, я не могу…” и так далее. Ну, все настаивали, значит, говорят, что нужно это для сценария. Вот. Ну, я очень долго отказывался. Потом Таня Конюхова даже говорит: “Ну, что ты, Володя, в конце концов! Ну, смелее!” Вот я смелее, смелее, значит, я наконец согласился, и это было очень приятно. А, значит, за это наступает расплата. И после этого Дима Горин должен был бить меня по лицу. Это всё первый съёмочный день. Представьте себе, первая работа. Значит, он выходил, а в кино всё делается по-настоящему и много дублей подряд. Вот. Была ужасная погода. Он меня бил девять раз подряд. Всё говорил: “Для симметрии – по разным челюстям”». [4]

На съёмках с Татьяной Конюховой. Сколе, Украина. 2 октября 1960

Как свидетельствуют документы киногруппы, в первый съёмочный день Высоцкого действительно шёл дождь, но снимали гораздо более прозаический объект – не «Драку», а «Просеку». Однако всё описанное им в фильме действительно есть. Возникает логичный для исследователя вопрос: что из сказанного было, а что – просто красивая и остроумная актёрская байка?

С просьбой поделиться воспоминаниями о событиях почти пятидесятилетней давности я обратился к актрисе, к которой Высоцкий «приставал», – народной артистке РСФСР Татьяне Конюховой.

«Когда Володи уже не стало, я оказалась на творческой встрече со зрителями, в которой принимал участие один из режиссёров той картины – Лёвушка Мирский. Лёва вышел на сцену и рассказал очень смешную, с его точки зрения, историю, как Демьяненко увидел, что его возлюбленную тискает шофёр, и он потом, разъярённый, на этого шофёра кидается.

И вот Мирский рассказывал, что, оказывается, когда Володе Высоцкому предложили сыграть этот эпизод, чтобы он меня там потискал, он стал бурно отказываться: “Как я буду тискать Танечку Конюхову?! Пусть кто-нибудь другой играет этот эпизод”. Режиссёры на него налетели: “Да как тебе не стыдно? Ты вообще актёр или не актёр? Ты же из мхатовской школы, а устраиваешь тут какие-то сцены!” В конце концов они его играть заставили. Я стою в кулисах, слушаю это… И в моей памяти наплывчик такой… Я сижу у зеркала, мне не до съёмок. Самочувствие не очень хорошее, я беременна, мне не до смеха и вообще ни до чего. И вижу я в зеркало, что за моей спиной присел в кресло Володечка Высоцкий, в руках у него гитара, и он так тихонечко перебирает струны и говорит: “Танечка, а почему вы никогда к нам в гости не заходите?” Они там после съёмок собирались. Съёмки были трудные, дожди, грязь, холод, мы жили в крошечных помещениях. Женская бригада в одной комнате все вместе, а мужчины – в другой. И вот на нейтральной полосе они собирались и немножечко отдыхали под гитару и песни.

А мне так тошно было… И я, глядя в зеркало, говорю: “Вы знаете, Володя, я не люблю блатных песен”. И чего это у меня вырвалось… И тут же я пожалела об этом, потому что я в зеркало увидела, как он смутился.

Вы знаете, в нашем кинематографическом мире я бы получила отпор в очень резкой форме. А тут вдруг я увидела застенчивого мальчика, которого я так обидела… И мне стало очень противно и тошно, я запомнила это на всю жизнь. И когда Мирский рассказывал, что Володя отказывался со мной обниматься, я поняла, почему…» [5]

К такому образу Высоцкого мы не привыкли. В нашем представлении Высоцкий – это человек, который не стесняется и не смущается ни в каких ситуациях, душа любой компании, человек, прекрасно знающий себе цену и потому не ищущий ничьего одобрения. Как мы теперь видим, так было не всегда.

«Он был тише воды и ниже травы, – сказала мне Маргарита Жарова, исполнившая в картине роль Нельки, – всегда сидел где-то в уголочке. Вот это я помню отлично. Он очень скромно себя вёл, потому что звездой он тогда не был. Сама наивность, сама скромность. Инициативу не проявлял. Что режиссёры говорили, то он и выполнял беспрекословно.

Посиделок у нас особых не было. Требовалось побыстрее отснять какие-то куски и уехать оттуда. У меня с ним была в фильме одна сцена – там, где мужчины дарят девушкам свои рентгеновские снимки вместо фотографий. Он мне говорит: “Нелечка, смотри, какая грудь и, главное, сердце не занятое”». [6]

Одно и то же событие разным людям запоминается по-разному. Режиссёр картины Л. Мирский вспоминал, что Высоцкий отнюдь не беспрекословно выполнял все указания.

«Он вечно что-то придумывал, во многом наново создавая свою роль, дописывал её, тормошил нас. Разве тут устоишь!

В фильме был эпизод: у ребят кончились продукты, и вот Дима Горин едет за ними в бригаду девушек. По сценарию машину должен был вести посторонний шофёр. Володя настоял, чтобы эту эпизодическую роль переписали на него…Эта сцена потянула за собой следующую – сцену выяснения отношений Горина и Софрона. Вместе они сложились в небольшую линию фильма, пусть и не главную, но яркую». [7]

Время неумолимо, люди уходят. Из всей съёмочной группы фильма мне удалось побеседовать только с художником-постановщиком Марком Гуревичем.

«Дружбы у нас с Володей особой не было, потому что я ведь намного старше, я был